Иногда Миссисипи прорывается через дамбы, природные или искусственные. На протяжении большей части истории Нового Орлеана такие прорывы всегда означали катастрофу.

В 1735 г. наводнение, вызванное прорывом плотины, затопило практически весь Новый Орлеан, в котором тогда было 44 квартала[37]. Из-за пролома в дамбе в районе плантации Сове в мае 1849 г. город затопило снова. Месяц спустя репортер из газеты The Daily Picayune, обозревая Новый Орлеан с купола отеля «Сент-Чарльз», видел «сплошную поверхность воды, усеянную бесчисленными домами»[38]. В 1858 г. в дамбах Луизианы произошло 45 прорывов, в 1874 г. — 43, а в 1882 г. — 284[39].

Во время так называемого Великого наводнения 1927 г. сообщалось о 226 проломах[40]. Тогда вода залила 70 000 км2 в нескольких штатах. Из-за наводнения пришлось переселить более полумиллиона человек, ущерб составил около $500 млн (более $7 млрд в сегодняшних деньгах)[41], и людская чаша терпения в буквальном смысле переполнилась. «Я проснулась сегодня и не смогла даже выйти на улицу», — пела Бесси Смит в «Провинциальном блюзе» («Backwater Blues»).

Усвоив уроки Великого наводнения, Конгресс, по сути, национализировал борьбу с подобными бедствиями на Миссисипи и поручил Инженерному корпусу заняться этим делом. Джозеф Рэнсделл, в то время старший сенатор США от Луизианы, назвал Закон о борьбе с наводнениями 1928 г. самым важным «от начала времен» законодательным актом, связанным с водными ресурсами[42]. Специалисты Корпуса расширили дамбы — за четыре года добавили 400 км[43] — и укрепили их. (В среднем дамбы были подняты на метр, а их объем почти удвоился[44].) Были также добавлены сооружения нового типа — водосбросы, например в Бонне-Карре. Когда река разливалась, ворота водосброса открывались, и тем самым уменьшалось давление на дамбы. В стихотворении, посвященном деятельности Корпуса[45], есть такие строки:

Не план, а шедевр инженерии,

Мастерами рожденный большой барельеф.

Дамбы, каналы, водоотводы —

Такой полезный и нужный проект.

Благодаря «полезному и нужному проекту» прорывы больше не случались. Но когда река перестала выходить из берегов, она перестала и приносить новую почву. Как кратко, но емко выразился Дональд Дэвис, географ из Университета Луизианы: «Миссисипи под контролем; земля потеряна; окружающая среда изменилась»[46].

«Более смелый план» по спасению Плакеминса, разработанный Управлением укрепления и восстановления прибрежных районов Луизианы, состоит в том, чтобы теперь, когда опасность прорывов исчезла, создавать их искусственно. Согласно генеральному плану Управления, нужно будет пробить восемь гигантских отверстий в дамбах на Миссисипи и еще два — в дамбах на главном рукаве ее дельты, Атчафалайе. Отверстия будут перекрыты воротами, от них разойдутся каналы, тоже укрепленные дамбами. В Управлении предпочитают называть проект своего рода возвращением к корням — попыткой «восстановить естественный процесс осадконакопления». И это верно, но только в том смысле, в каком естественными можно назвать электрические барьеры на реках.

Что касается искусственных прорывов, в перспективе будет осуществлен проект по строительству Средне-Баратарийского отводного канала. Это гигантское сооружение — 180 м в ширину, 9 м в глубину — будет выложено таким количеством бетона и щебня, что ими можно было бы замостить весь квартал Гринвич-Виллидж. Этот канал будет начинаться на западном берегу Миссисипи, примерно в 90 км вверх по реке от Бураса, а затем, откровенно попирая законы гидрологии, пройдет 4 км по совершенно прямой линии на запад к бухте Баратария. Когда он будет работать на максимальной мощности, через него ежесекундно будет проходить более 2000 кубометров воды. Если говорить о речном стоке, это будет двенадцатая по величине река в Соединенных Штатах. (Для сравнения, средний сток реки Гудзон составляет 550 кубометров в секунду.) Ничего подобного раньше не предпринималось. «Этот проект единственный в своем роде», — сказал мне Барт.

Стоимость проекта в настоящее время оценивается в $1,4 млрд. Следующий отводной канал, Средне-Бретонский, который планируется построить на восточном побережье Плакеминса, оценивается в $800 млн. Предполагается, что финансирование обоих каналов будет осуществляться из фонда для покрытия ущерба от разлива нефти в Мексиканском заливе, созданного компанией ВР. Именно она в 2010 г. допустила утечку в залив более 3 млн баррелей нефти, что привело к загрязнению побережья от Техаса до Флориды. (Проектирование остальных восьми отводных каналов все еще находится на ранней стадии, и эти проекты пока не обеспечены финансированием.)

Многие жители Плакеминса, например Ламберт, считают отводные каналы последней надеждой региона. «Все дело в речных наносах», — сказала мне Альбертина Кимбл, ярая сторонница этих проектов и одна из немногих людей в приходе, которые живут за пределами дамб. Но и против строительства каналов выступают многие. За несколько недель до встречи в Бурасе глава прихода Плакеминс устроил Управлению громкий скандал и запретил им брать образцы почвы на предполагаемом месте строительства отводного канала. Впрочем, Управление все равно их собрало, выставив на охрану территории полицейских[47].

На вечернем собрании в «Луизианских рыболовных приключениях» Барт демонстрировал слайд за слайдом, на которых было показано, где пройдет Средне-Баратарийский отводной канал и как он будет устроен. Судя по анимационному видеоролику, проект будет просто невероятно сложным: придется переместить железную дорогу, изменить направление шоссе 23 и собрать из плавающих секций огромные ворота. По словам Барта, когда проект будет закончен, Управление сможет имитировать наводнения. Когда река разливается и несет больше всего осадков, ворота будут открываться. Насыщенная твердыми частицами вода хлынет через Плакеминс в бухту Баратария. Через несколько лет песка и ила наберется достаточно, и начнет формироваться полутвердая земля. Отводной канал будет питаться за счет течения самой реки, без использования насосов. И в отличие от таких проектов, как BA-39, осадки будут накапливаться постоянно, из года в год.

— Если говорить об отводе осадков, какова наша главная цель? — спросил Барт. — Максимально увеличить наносы почвы и минимизировать приток пресной воды.

Мужчина в углу комнаты поднял руку.

— Предположим, вы его построите, — сказал он. — Но каков будет ущерб?

Несмотря на заверения Барта, мужчина явно был обеспокоен тем, сколько пресной воды попадет в воды залива и как она повлияет на любительское рыболовство.

— Пятнистому горбылю точно каюк, — заявил он. — Будь это естественный прорыв дамбы, я был бы только за, — добавил он. — Но когда мы, люди, вмешиваемся, это редко заканчивается хорошо. Потому мы и дошли до жизни такой.

Еще немного — и будет слишком жарко.

Очередным душным днем я вернулась в Новый Орлеан, чтобы встретиться с геологом Алексом Колкером, специалистом по прибрежным отложениям. Колкер преподает в Морском консорциуме университетов Луизианы, а помимо педагогической деятельности иногда организует велосипедные экскурсии