Шрифт:
Закладка:
Поинтересовавшись состоянием ядерных реакторов и получив заверения в их безопасности, Путин спросил, не следует ли ему вылететь на место происшествия. Сергеев ответил ему, что поиски уже ведутся и его присутствие не обязательно. Глеб Павловский, его политический стратег, с которым он также консультировался, дал тот же совет. «Я ошибался, - признавал потом Павловский, - но я действительно считал, что ему не нужно было туда ехать. Он ничего не мог сделать».
На следующий день военно-морской флот выпустил бездоказательное коммюнике, в котором говорилось, что "Курск" получил "неисправность" и покоится на морском дне. Предполагалось, что экипаж жив - "акустические сигналы" были обнаружены - и имеет достаточно кислорода, чтобы продержаться две недели. Сергеев и другие официальные лица предположили, что корабль мог столкнуться с иностранной подводной лодкой, которая якобы следила за ним. Когда Великобритания и Норвегия предложили помощь, им ответили, что у России есть все необходимое для проведения спасательных работ, но им мешает плохая погода. Только в среду, 16 августа, после звонка президента Клинтона, который выразил обеспокоенность затянувшимися сроками спасательной операции, Путин приказал командующему ВМФ адмиралу Куроедову "принять любую помощь, откуда бы она ни пришла".Даже после этого военные не хотели допускать западных экспертов к пострадавшему судну и продолжали тянуть время.
Всю эту неделю Путин находился на Черноморском побережье, занимаясь рутинными делами - проводил совещания, назначал послов, поздравлял с 70-летием известную актрису. Именно так реагировали бы чиновники в советское время. Происшествия замалчивались, а если это было невозможно, то сводились к минимуму, СМИ молчали, а руководители страны вели себя так, как будто ничего не произошло.
Но это были не советские времена. Средства массовой информации не молчали. День за днем судьба экипажа занимала первые полосы газет и экраны телевизоров. Россияне были потрясены. Вся страна плакала", - вспоминала одна из молодых помощниц Павловского Марина Литвинович. Это была национальная трагедия. Все были очень эмоциональны. И люди не могли понять, почему Путин такой далекий и отстраненный.
Самым поразительным было не только то, что он молчал, казалось, что ему все равно, но и контраст между снимками расслабленного и улыбающегося президента в рубашке с рукавами на залитом солнцем пляжном курорте и фотографиями убитых горем семей моряков, которые не могли даже узнать, были ли их сыновья или мужья на борту затонувшего судна, потому что военно-морской флот "по соображениям безопасности" держит в секрете список экипажа - отчаянно ждут новостей в своих холодных, мрачных многоэтажках с облупившейся краской и обветшалыми фасадами в порту приписки "Курска" - Видяево, расположенном на заливе из Северного Ледовитого океана к северу от Мурманска.
Для лидера, гордившегося тем, что он "специалист по человеческим отношениям", как сказал Путин своему другу Ролдугину в Петербурге много лет назад, это был катастрофический просчет.
После звонка Клинтон Путин наконец выступил с заявлением, в котором признал, что ситуация "сложная", и пообещал, что будет сделано все возможное для спасения экипажа. Это было слишком мало и слишком поздно. Опрос, проведенный либеральной радиостанцией "Эхо Москвы", показал, что три четверти опрошенных считают, что Путин должен был находиться на месте происшествия и лично руководить спасательной операцией. На следующий день, 17 августа, "Независимая газета" написала: "Все в руководстве ВМФ и Министерства обороны... скрыли правду. Они убаюкивали себя и руководство страны медовой ложью". Но Путин тоже виноват. Он не поддержал моряков в трудную минуту", - говорится в статье. Он не смог заставить себя прервать свой отпуск, хотя бы на час.
Это стало началом волны критики, которая не прекращалась в течение нескольких недель. Михаил Горбачев заявил, что Путин позволил военным выставить себя дураком. Борис Немцов, лидер либерального Союза правых сил в Думе, назвал его поведение аморальным.
Но даже тогда кремлевские бюрократы неохотно просили его вернуться. На очередной утренней встрече в пятницу с Волошиным и главным редактором РТР Олегом Добродеевым, где обсуждалась стратегия СМИ, Марина Литвинович настояла на том, чтобы они позвонили ему. Волошин посчитал это излишним. В итоге, после бурного спора, он позвонил президенту и подвел итог разным мнениям.
Путин вылетел обратно в тот же вечер.
К тому времени прошло шесть дней с момента потери связи. На следующий день впервые было признано, что все члены экипажа почти наверняка погибли. Оставшиеся сомнения были сняты в понедельник, когда норвежской водолазной команде удалось открыть аварийный люк и обнаружить, что кормовой отсек, где, как предполагалось, могли остаться выжившие, затоплен.
После возвращения в Москву Путин начал понимать, насколько серьезно пострадал его общественный имидж.
В первые 100 дней его пребывания у власти, конец которых совпал почти день в день с потоплением "Курска", все шло как по маслу. СМИ единодушно поддерживали его, приглушая критику войны в Чечне, и даже легкомысленно отпустили его за отстранение Гусинского.
Теперь против него ополчилась большая часть печатной прессы и два телеканала, контролируемые частными структурами - ОРТ Березовского и НТВ, право собственности на которые по-прежнему оспаривается Гусинским и "Газпромом". Многие россияне обвиняли его лично в неправильном руководстве спасательной операцией. Страна ждала от него сильного руководства, а он не смог его обеспечить.
Единственный способ переломить ситуацию, решил Путин, - это выйти вперед и встретиться с семьями членов экипажа в Видяево.
Это было очень рискованное мероприятие. В те выходные Илья Клебанов, заместитель премьер-министра, отвечающий за военно-промышленный комплекс, был разгромлен перед телекамерами, когда он и адмирал Куроедов принимали членов семьи. Клебанов был выходцем из ельцинской администрации, бывшим "красным директором", возглавлявшим оптический завод в Санкт-Петербурге. Вместо того, чтобы попытаться привлечь к себе внимание все более разъяренной толпы, он разъярил ее, повторяя официальные утверждения о том, что "Курск" затонул в результате столкновения. Самый страшный момент наступил, когда женщина средних лет Надежда Тылик, чей сын, старший лейтенант, был среди погибших, сорвалась на крик Клебанова: "Вы свиньи! Я для этого сына растила? Ты сидишь и жиреешь, а у нас ничего нет. Мой муж 25 лет прослужил на флоте, а теперь мой сын там похоронен". Повернувшись к Куроедову, она сказала ему, переходя на крик: «Иди, сорви погоны и застрелись». Когда штабной офицер пытался ее успокоить, сзади подошла флотская медсестра и вколола ей сильнодействующее снотворное. Она
