Шрифт:
Закладка:
- А-а-а-а! - взвигнула та.
- Ахиллово сухожилие, - Первый вогнал кинжал ещё глубже. - На этот раз не убежишь, звёздочка.
- Я... я выверну твою жопу наизнанку, животное!
- Пренепременно, - ухватив нож обеими руками, Первый обернулся к Шестому. - Устрой-ка этой грубиянке свидание с родными.
Две прильнувшие друг к другу машины буквально слились воедино. Сидящий за рулём Шестой освободил правую руку и выхватил из кобуры пистолет. Направив его на японку, он прицелился, готовясь выстрелить. Сердцебиение Антона застыло. Звуки заглохли, картинка замедлилась. Казалось, сама стрела времени замкнулась и превратилась в петлю, а слова Кимико, сказанные минутой ранее, обрели новый смысл. То, что он увидел сквозь облако пыли и искр, повергло его в шок. На среднем пальце Шестого, выглядывающем из-под перчатки, виднелась чёрная четверка. Бойченко замер, не в силах пошевельнуться. «Давид?.. Этого же не может быть». Кимико даже не пыталась вырваться. Она смотрела на направленный в её сторону пистолет так, словно тот стал коброй, а в разноцветных глазах её отражалось недопонимание - по всей видимости, она и сама окончательно поняла всё только сейчас.
- Стреляй же! – величаво прошипел Первый.
Шестой нажал на спусковой крючок. Бах! Пуля отрикошетила от двери и с пружинящим «Вж-ж-ж-жинь!» пробила крышу джипа. Бах-бах! Вторая прошила подголовник, третья - просвистела перед носом Антона и угодила Кимико в плечо.
- А-ах! - взвыла девушка.
- Контрольный выстрел! – приказал капитан.
Пистолет отозвался холодный «клик-клик» - патрон заклинило. Капитан яростно взревел и вцепился в ногу Кимико так, словно та превратилась в спасательный канат. Шестой отпустил руль и принялся расчехлять из кобуры на груди запасной пистолет. Спереди раздалось неистовое гудение клаксона – по встречной полосе на всю эту спутанную катавасию надвигалась фура. Кимико извернулась, скользнула пальцами в карман рюкзака и подцепила ногтем осколочную гранату.
- Гоголон... - слабо выдохнула она. - Тарань...
Руль провернулся, и микроавтобус под тяжестью внедорожника выехал на встречную полосу. Лязг металла стеганул по слуховому нерву подобно гвоздю. Снопы искр взроились ещё выше.
- Прикуриватель... – еле слышно прошептала Кимико. - Используй его, Антон.
- Бойченко! - злобно просипел капитан. – Ты не понимаешь, от чего бежишь. Эта сука врёт тебе. Это всё – её вина.
- Ложь! – из последних сил вскричала Кимико.
Антон колебался чуть больше миллисекунды. Вытащив прикуриватель, он прижал его к оголённой по локоть руке Первого. Боевик сразу же отпустил девушку. Стоило японке вырваться из его цепких лап, как она метким броском зашвырнула гранату в микроавтобус. «Порше» втопил по газам. Порыв встречного ветра вдавил измождённых пассажиров в изрешечённые пулями сидения. Не прошло и пяти секунд, как позади прогремел взрыв. От ударной волны тело Бойченко обдало жаром. Оба оглянулись: остовы врезавшихся автомобилей полыхали. Ярко-оранжевое пламя слепило глаза, а облака дыма поднимались всё выше, оставляя за собой грязно-чёрные, похожие на щупальца медузы, хвосты.
* * *
Заехав во двор, «Порш», а точнее то, что от него осталось, остановился. Двигатель заглох сам. Отсоединив планшет, Кимико подхватила ранец и упрямо поковыляла к подъезду. Силы стремительно покидали её: сбивчивое дыхание с присвистом; капли крови на асфальте; кашель, как у астматика. Бойченко подскочил к ней:
- Позволь, я помогу.
- Диск ищи, рохля, – скомандовала японка, опираясь на дверь домофона.
Антон подбежал к клумбе и принялся копошиться в кустах а-ля в поисках закладки. Немного погодя он вылез из них: на измотанном лице сияла скупая улыбка, а в руках белел свёрток с компакт-диском.
Как только Бойченко перешагнул порог квартиры, он замер, а на глаза его навернулись холодные слёзы. Раскинув руки, Тома лежала на полу. Лицо её замерло в выражении мольбы. На шёлковом халатике темнело кровавое пятно. Побледневшие пальцы сжимали смартфон. Квартира перевёрнута вверх дном, вещи разбросаны, мебель переломана. Если бы не суровые предзнаменования Кимико, то Антон бы наверное сейчас рыдал над телом своей однодневной возлюбленной. Даже учитывая это, его сердце теперь сжималось в тисках горя.
- Мне нужен принтер, - заявила Кимико, закрывая входную дверь на замок. - Есть у тебя такая штука?
- Да... В спальне, на рабочем столе.
Кимико перешагнула через тело и направилась в зал. Плюхнувшись на диван, она включила ноутбук и стала сверять свои «Casio» с ходиками.
- Тащи принтер сюда. И пошустрее: что-то мне нездоровится.
Бойченко замялся: он до сих пор не сводил тоскливого взгляда с жены. Сев на корточки, он взял её мобильник и разблокировал его. На заставке стояла их с Томой фотка. Они сидели в обнимку, а на коленях у супруги устроился довольный Барсик. Антон едва не зарыдал - к горлу плотным комком подступила горечь. Ещё вчера они были счастливы. Они могли прожить долгую жизнь. Вместе встречать и горе, и радость. Иногда, в порыве гнева, Антон бросался вещами; иногда скрежетал зубами, изрыгал проклятия, колотил стены или даже самого себя. Всё это было нормой, всё это было в порядке вещей. Сейчас же он обливался слезами, молча уставившись в пустоту, и это была совершенно новая, доселе незнакомая грань его ненависти к судьбе.
«Мир изменчив, но одно в нём неизменно - моя извечная скорбь по самому себе и тем, кто мне дорог».
Когда Бойченко вернулся в гостиную, Кимико уже успела расположиться за его ноутбуком и теперь бегала взглядом по тексту книги. Разноцветные глаза были широко открыты; зрачки прыгали влево-вправо со скоростью маятника. Бойченко задумался над тем, какая у этой гениальной девушки скорость чтения. За окном загромыхали грозовые раскаты. Поставив принтер на диван, Бойченко подскочил к подоконнику: на горизонте мрачнела туча. Она имела очертания человека; выглядело так, словно на город падает колосс. Казалось, эта ожившая стихийная громада была неподвластна ни свету, ни тени, ни перспективе.
- Я прошу прощения, но там походу надвигается кой-чего...
- Почти, почти всё... - Кимико жестом велела ему замолчать; она была сосредоточена на тексте, и Антон понял, что
