На губах у меня вкус Бастена ― дым костра и сосна. Мои легкие едва справляются с дыханием, все еще не придя в себя после поцелуя. Бастен сошел с ума? Почему Райан отпускает нас?

Бастен молчит. Но его уверенность, его крепкая хватка на моей руке говорят обо всем. Мне не нужны его божественные чувства, чтобы уловить его напряженное дыхание. Я видела его страх, его злость, и уж точно видела его похоть ― но это что-то новое.

Свет в его глазах, когда он смотрит на меня через плечо, почти… счастливый.

Что, черт возьми, происходит?

Мой ворчливый, красивый, задумчивый охотник никогда не бывает счастлив.

Он ничего не говорит, пока мы не удаляемся от усыпальниц. Золотые монеты на моем платье звенят при каждом шаге. Запах благовоний исчезает, сменяясь свежим ароматом влажной листвы.

Над извилистым ручьем возвышается дуб, его древние корни обнажены и змеятся, образуя углубления, где почва выветрилась. Бастен ведет меня в укромный уголок между корнями, где пружинистый мох под ногами образует такой же пышный ковер, как в Сорша-Холле.

Я смотрю на рассеянный свет над головой, пробивающийся сквозь листья, только начинающие окрашиваться в желтые и красные цвета.

― Это прекрасно.

― Прекрасно? Нет. Это слово можно использовать только по отношению к тебе. ― Бастен прижимает меня спиной к стволу дерева и приникает к моим губам с таким осязаемым желанием, что я готова раствориться в нем. Я обхватываю его за шею, притягивая к себе еще ближе.

Его губы прижимаются ко мне, пробуя на вкус, и мир опасно кренится. Сердце стучит в груди, побуждая меня к действию, а разум кричит об осторожности. Это запрещено. Райан может нас повесить. Но каждое прикосновение его губ подобно искре, которая сжигает все разумные доводы. Этот поцелуй, застывший между желанием и опасностью, острый, как бритва.

Его язык проскальзывает между зубами, лишая меня мыслей, пока я не превращаюсь в лужу эмоций.

Затаив дыхание, я прислоняюсь головой к стволу, наблюдая, как пробивающийся через листву солнечный свет пляшет на его красивых чертах. Я никогда не хотела ни одного мужчину так сильно, как его. То, что я считала любовью раньше, было детской игрой и притворством; любовь, которую я испытываю к Бастену, горит, как свеча фей, которую никогда не потушить. Она будет гореть, гореть и гореть, пока не рухнет мир.

― Больше никаких секретов, ― шепчу я, глядя в его темные глаза.

― Больше никаких секретов. ― Он опирается одной рукой на дерево позади меня и наклоняется ближе, чтобы провести указательным пальцем по краю моей челюсти, словно изучая изысканную статую. ― Помнишь, я поклялся, что когда я поцелую тебя в следующий раз, нам не придется прятаться?

Мое сердцебиение замирает, я боюсь надеяться, потому что раньше надежда приводила только к разочарованию.

― Как я могла забыть?

Его глаза устремляются вдаль, фокусируясь на чем-то за пределами моей видимости. На его челюсти сжимается мускул.

― Мастер потребовал образец крови, чтобы доказать родственную связь с королем Йорууном, но все оказалось не так просто. Райан и я были… ― Его адамово яблоко подпрыгивает, когда он меняет позу, ― …были подменены при рождении. Я ― настоящий сын Берольта Валверэя. Когда я родился с крестным поцелуем, моя мать испугалась, что одержимость Берольта приведет к моей смерти. Леди Элеонора организовала подмену на обычного ребенка. Райан был ребенком прислуги, выросшим вместо меня. Райан не знал об этом, как и я. Берольт тоже.

Его слова падают неуверенными каплями, словно он все еще пытается осмыслить их.

Реальность разбивается вокруг меня, как хрупкое стекло под тяжелым ботинком. Земля подо мной словно качается. Откровение окатывает меня ледяной волной, замораживая на месте.

― Ты хочешь сказать, что являешься истинным наследником астаньонского трона?

Он проводит широкой ладонью по моей растрепанной косе, его взгляд становится мягким и уязвимым.

― Именно это я и говорю. Мне нет дела до трона, маленькая фиалка. Я отдал Райану пузырек своей крови в обмен на тебя. ― Он опускает голову и прижимается губами к моему виску, шепча: ― За твою свободу. И мою.

В груди становится пусто. Мысли проносятся в голове с тем же шорохом, что и листья над головой. Бастен ― Валверэй? Законный наследник трона? Это слишком. Чересчур. Разум не способен вместить столько тайн и не отключиться.

Я хватаю его за руку так сильно, что ногти впиваются в костяшки пальцев.

― Бастен, если это так, то тебе суждено стать королем. Ты не можешь от этого отказаться!

Его глаза сияют обожанием, когда он гладит меня по волосам.

― Неужели ты не понимаешь? Я бы отдал все награды под небесами, лишь бы прожить еще один день с тобой. Маленькая фиалка, ты ― мой сон, и я надеюсь никогда не проснуться. Мечта, которую я никогда не думал, что смогу воплотить в реальность.

Он сжимает мое лицо в своих сильных руках. Я поднимаю подбородок, чтобы встретить его взгляд. Святые угодники. Он действительно красив, как бог. Истинный король, даже если он не хочет этого признавать. Очертания его челюсти на фоне мягкости его глаз говорят о его королевской крови.

Да, эта правда шокирует, но для меня она не стала неожиданностью. Я разглядела в нем благородство с нашей первой ночи в лесу, когда под грубостью я обнаружила доброту.

Когда-нибудь он тоже увидит это в себе.

На ветку над головой садится поползень. Два июньских жука прилетают отдохнуть на соседний корень. Они бойкие, полные энергии.

Их притягивают мои эмоции.

Я запускаю пальцы в волосы на его затылке, желая почувствовать его, прикоснуться к нему.

― Это правда, Бастен? Мы свободны?

Его дыхание щекочет мне щеки, когда он осыпает меня поцелуями.

― Это правда, маленькая фиалка. Ты и я. Я отвезу тебя в Саленсу, чтобы ты окунула в океан свои пальчики. Мы купим маленькую ферму на границе с лесом, и я буду охотиться, а ты ухаживать за нашими животными.