отложила этот разговор на потом.

Вик пристально наблюдал за мной, а я опустила взгляд, потому что слишком многое открывалось.

Я сморгнула слезы.

— Мне очень жаль, что я не сказала тебе. Действительно. Но я не совсем виновата. Я имею в виду, ты отдалился. Ты отстранился от меня. — Было больно это признавать. — Я думала, ты обманываешь. Я была убеждена, что ты уходишь от меня, и можешь ли ты винить меня? Все признаки были налицо. — Он попытался скрыть выражение своего лица, но мне все же удалось разглядеть скрывающийся в нем стыд. — Я узнала, что ты лгал мне почти год. Я была обижена и сбита с толку. А потом — бум. Я беременна.

Вик сделал шаг ко мне.

Я облизнула губы и продолжила говорить.

— Итак, вот я, напуганная и подавленная, и все, что я хочу сделать, это сказать тебе, но потом ты появляешься в моем доме, и ты так взволнован поступлением в колледж. И все, о чем я могу думать, это… — Дерьмо. Я собиралась заплакать. — ...как этот ребенок портит твои планы. — Одинокая слеза упала из глаза и скатилась по моей щеке. — Как я рушу твои планы. — Я провела рукой по щеке и всхлипнула. — И я так чертовски сильно люблю тебя, что решила, что на этот раз твое счастье должно быть на первом месте, потому что ты хороший человек, понимаешь?

Он сделал еще один шаг.

Но я слишком увлеклась своими разглагольствованиями, и как бы это ни разбило мне сердце, я все рассказала.

— Ты заслуживаешь делать что-то, что делает тебя счастливым, даже если мы не вписываемся в твои планы. И да, я была бы несчастна, но пока у меня был твой ребенок, пока у меня была часть тебя, я могла бы смириться с этим.

Слезы теперь текли ручьем, но во мне не было места для беспокойства.

— Ты…— Я изо всех сил пыталась подобрать слова, но вдруг вспомнила, что он однажды сказал мне. — Ты заслуживаешь того, чтобы не торопиться. — Я передала ему его слова, хотя и дрожащим голосом: — Наслаждаться живописным маршрутом.

Еще три шага, и он оказался прямо передо мной. Я подняла голову, чтобы посмотреть на него с явным страданием.

Вик поднял руку и осторожно вытер мои слезы костяшками пальцев.

— А мы?

Мое сердце замерло.

— Что насчет нас?

Вопрос прозвучал резко.

— Ты хочешь меня?

Я едва могла дышать.

— Конечно, я хочу тебя. Почему ты вообще спрашиваешь меня об этом?

— Потому что я настроен скептически, — таков был его стоический ответ.

Что ж, это сработало. Это зажгло огонь под моей задницей.

Я нахмурила брови. Грусть моя вдруг забылась.

Нахальство было сильным.

— О, это ерунда. Я хочу тебя. Я всегда хотела тебя. — Мой голос повысился. — Я так сильно хочу тебя здесь, что, когда ты уходишь, мне становится так грустно, так пусто, что я оплакиваю тебя. — И тогда я чуть не закричала. — Я любила тебя больше половины своего существования. Я была твоей всю жизнь, даже когда боролась с этим. Тот факт, что ты относишься к этому скептически, чертовски злит меня. Я хочу тебя, Вик. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной, вечно и навсегда. Таков был план. Вечно и навсегда. — Боже. Мне пришлось усмехнуться. — Если бы у меня был выбор, я бы не позволила тебе уйти!

Господи. Я думаю, это было настолько честно, насколько мы когда-либо были друг с другом.

Сеанс терапии, о котором мы не знали, что нам нужен.

— Хорошо, — спокойно произнес он, повернулся и направился к выходу.

Я разинула рот.

Он был чертовски серьезен?

Ошеломленная, я пошевелилась слишком поздно. Я вышла из своей комнаты как раз вовремя, чтобы увидеть, как он идет по коридору к входной двери. Это был момент, когда я потеряла рассудок.

Я только что открыла душу этому человеку, а он уходит?

— Куда ты идешь? — Я сжала кулаки и закричала с верхней ступеньки лестницы, как визжащая банши.

Его медленный, небрежный спуск, казалось, длился целую вечность. Наконец, он добрался до места назначения. Вик открыл входную дверь.

Боже мой.

Он вышел.

Не смей.

Дверь за ним закрылась, и мои глаза расширились.

Не смей!

Защелка щелкнула, и тихий звук громко эхом отдался в моих ушах.

Я задохнулась от возмущения.

Невероятно!

Я думаю, это мог быть именно тот момент, когда я сошла с ума.

— Знаешь что? Отлично. Если хочешь, чтобы все было так… что угодно. Идеально. — Мой голос дрожал. — Я все равно планировала сделать это одна, так что…

Так…

Мои виски пульсировали.

Так…

Мои глаза затуманились, а дыхание сбилось.

Итак, я сделала единственное, что могла.

Совершенно убитая горем, я медленно села на ступеньки, уткнулась лицом в колени и заплакала так, как никогда раньше.

 

Моя постель была холодной, и независимо от того, сколько слоев одежды я добавила или сколько пар носков надела, мне просто не удавалось достаточно согреться. Я лежала в центре матраса, свернувшись калачиком под одеялом, слегка поглаживая живот, молча извиняясь перед своим нерожденным ребенком за то, что испортила ему жизнь.

Ага. Я напортачила по-крупному, и теперь мы оба будем страдать за это.

Я несколько раз тянулась к телефону, чтобы позвонить ему, но поняла, что он все еще у Роама. Итак, когда я услышала, как открылась входная дверь, за которой последовали тяжелые шаги и что-то похожее на лязг и грохот, я сбросила одеяло с головы и направилась к двери своей спальни. Добравшись туда, я выглянула, но ничего не увидела. Подойдя ближе к вершине лестницы, я держалась за перила, медленно ступая по ступенькам, и тогда увидела, что он снова вошел, остановившись только для того, чтобы бросить коробку в фойе, а затем снова ушел, я нахмурилась.

Что он делает?

Он постоянно приходил и уходил, и во время короткой паузы, наконец, заметил меня.

— Ты вернулся, — прохрипел я.

— Да — это все, что он сказал.

Почему он был здесь? И что это было за отношение? Он все еще злился на меня?

Потому что новость, приятель! В эту игру могли играть двое.

Я сделала еще один шаг вниз.

— Что это значит?

— Мое дерьмо, — сказал он