Шрифт:
Закладка:
Над чем мне нужно поработать, так это над охраной моих мыслей. Но помимо этого…
Тебе бы понравилось, если бы тебя погладили?
Смотря кто. И где.
Коварная улыбка сползает с лица, когда у меня возникают странные мысли.
Я собираюсь пробудить твоих каменных друзей. Уверена, что среди них найдется та, которая будет рада погладить своего короля так, как он пожелает.
Я сражаюсь со шнурками на платье, но вместо того, чтобы ослабить их, кажется, затягиваю.
Мой лоб покрывается испариной, когда наконец удается сбросить весь этот влажный бархат. Не могу перестать представлять Лоркана в птичьем обличье, милующегося с кем-то из своего народа. Я крепко зажмуриваюсь, надеясь выкинуть этот образ из головы, но он только прочнее заседает в ней.
Глава 71
Громкий стук в дверь заставляет меня покинуть ванну раньше, чем хотелось бы.
Застонав, я хватаю сложенное на стуле тонкое полотенце, встряхиваю и заворачиваюсь в него. Я ожидаю увидеть Розу, которая должна принести мне одежду, но это Данте. Без моей одежды.
Он заходит внутрь и обводит взглядом комнату, как будто предполагает, что я окажусь в интересном обществе. Вероятно, некоего ворона.
– Видишь. – Я машу одной рукой, другой придерживая полотенце. – Я все еще здесь. – Взгляд Данте скользит по моему телу. – Тебе что-то было нужно?
Он закрывает дверь, запирая нас вместе.
– Подтверждение того, что ты не сбежала.
– Единственное место, куда я сбегу сегодня вечером, – это моя кровать. – Когда он смотрит на нее, я добавляю: – Одна.
Он фыркает:
– Не бойся. Я не планирую ложиться в постель с вороном.
Хотя я уже составила свое мнение о Данте, я невозмутимо заявляю:
– Он и не в моей постели будет спать.
– Я говорил не о нем.
– О, понятно. – Я вздергиваю подбородок. – Тебе повезло, я не хочу делить постель с мужчиной, который мне противен, так что, думаю, всех все устраивает. – Я обхожу принца и рывком открываю дверь. – Теперь, когда ты во всем убедился, будь добр, уходи, Princci.
Он двигает челюстью.
– В мои намерения не входило делать тебе больно.
– Может, и нет. Но чем дольше ты смотришь на меня как на монстра, Данте, тем больше я чувствую себя таковой.
– Как я должен на тебя смотреть? – Он раздраженно взмахивает рукой.
– Как будто я – все еще я! Все еще клятая девушка. – Он вздрагивает. – Все еще твой друг, или кем бы я ни была для тебя.
Он делает шаг вперед, нависая надо мной, и я думаю, что, возможно, Данте схватит меня за шею и поцелует. И что я, возможно, позволю ему это сделать, прежде чем поставить точку. Но затем его ноздри раздуваются, он разворачивается и бросается обратно в коридор и в комнату напротив. В манере, не подобающей будущему королю, он захлопывает за собой дверь.
С другой стороны, трон никогда не предназначался для него.
Закрыв дверь, я смотрю на себя сверху вниз, на тело, которое вызывает у него такое отвращение, хотя мои ногти не превратились в железные когти, а моя кожа не покрылась перьями.
Замок, Behach Éan.
Я прикусываю губу.
Он не вернется.
Возможно, и нет, но внизу дюжина мужчин, и хотя их шансы пройти мимо меня невелики, я бы предпочел не пачкать полы кровью.
Живот сводит от картины, которую он рисует. Я закрываюсь на замок, затем подхожу к кровати.
Знаешь, не все конфликты нужно разрешать с помощью убийства.
Мужчины истекают кровью не только тогда, когда умирают.
Закутавшись в полотенце, я сажусь на мягкий матрас с бугорками, затем приподнимаю простыни, пахнущие солнцем и тропической корой, и укрываюсь ими. Так как до этого я проспала весь день, дремота не накрывает меня с головой. Не говоря уже о том, что все тело напряжено от ожидания.
Завтра Лор будет почти полным.
А как насчет твоего пятого ворона? Того, что из дворца?
Я приглушаю фонарь на ночном столике и наблюдаю за игрой теней на гладком потолке из лакированного дерева.
Он достигнет южных берегов сразу после восхода солнца.
Я представляю, как Джиана тащит чашу, потому что кто еще может быть в этом замешан?
Это не…
Он замолкает так внезапно, что я сажусь в кровати и поворачиваю ручку на фонаре фейри.
Лор?
Ничего.
– Лор? – шепчу я, прежде чем выкрикнуть его клятое имя. – Лор!
Сердце колотится, я бросаюсь к окну и открываю его, затем просовываю голову. Маленький мальчик Ориан сидит на охапке сена и насвистывает, пока Фурия и три другие лошади щиплют разбросанные вокруг бледные стебли.
Мой крик или скрип окна, должно быть, насторожили ребенка, потому что он поднимает глаза.
– Все в порядке, мисс?
– Да, – лгу я.
Чувство опасности пробирает меня до костей.
Лор?
Я бросаюсь к двери, путаясь в полотенце. С третьей попытки я отпираю клятый замок и только со второй, подергав ручку, наконец открываю дверь. Я собираюсь броситься к Данте, но Роза стоит на пороге с широко раскрытыми глазами.
– Я принесла одежду. – Нахмурившись, она, как и ее брат, спрашивает: – Все в порядке?
Я снова лгу, заставляя себя улыбнуться и забирая одежду у нее из рук. А потом я захлопываю дверь перед ее настороженным лицом и одеваюсь, отказавшись от промокшего нижнего белья, сушащегося на бортике ванны. Брюки немного тесные и короткие, а рубашка грубовата, но я слишком взбудоражена, чтобы беспокоиться о том, что швы на брюках лопнут или соски начнут кровоточить.
Лор?!
По-прежнему никакого ответа. Все три его ворона никак не могли быть проткнуты обсидианом.
Поскольку с моих носков еще капает вода, я засовываю босые ноги в ботинки и, пошатываясь, выхожу из комнаты. Колочу в дверь Данте. Грубое «Что?» доносится через дерево.
– Это я.
Мгновение спустя он открывает дверь. Полотенце завязано вокруг тонкой талии, смуглая кожа блестит от воды. Подумать только, эта грудь прижималась к моей неделю назад. Не время предаваться воспоминаниям, упрекаю я себя.
– Что такое? Почему ты одета? Еще и в штанах.
Я отворачиваюсь от его упругого тела, смотрю в жесткие глаза.
– Лор мне не отвечает.
На левом виске Данте вздувается вена.
– И меня должно это волновать? Почему?
Я отступаю назад.
– Потому что с ним наверняка что-то случилось, вот почему.
В этот момент на лестнице раздаются шаги и появляются Таво и Габриэле, задевают макушками низкий потолок.
Гастон-спрайт лавирует между ними, грудь его вздымается.
– Altezza, Ксема Росси обнаружила раскопанный купол. – Он дышит
