страны и за рубежом. Они подавляли любое инакомыслие и убивали всех врагов, реальных и воображаемых, включая бывших союзников, журналистов, гражданских лиц, женщин, детей и законодателей с 1913 по 1918 гг.

В июне 1915 г. член парламента Османской империи, армянин Григор Зохраб, когда-то находившийся в близких отношениях с Мехмедом Талаат-пашой – они вместе играли в нарды – попросил объяснить, почему режим преследовал армян. В конце концов комитет партии заключил союз с Армянской революционной федерацией, находясь в оппозиции в Париже в 1907 г. Две группы подписали еще одно соглашение в Стамбуле после контрреволюции 1909 г.

Армянская революционная федерация стала членом парламентского блока, возглавляемого партией «Единение и прогресс», а Зохраб получил членство в возглавляемой комитетом коалиции. Тем не менее его арестовали по приказу министра внутренних дел Талаат-паши и убили во время перевода в тюрьму[1110]. По мнению последнего, армяне стояли на пути создания безопасной империи, базирующейся в Анатолии.

Существовали и другие варианты спасения государства. Партия имела возможность выбрать мир, либерализм, конституционализм, равенство, парламентаризм, реформы, партнерство и сотрудничество с Османской либеральной партией и армянскими политическими группами, особенно с Армянской революционной федерацией. Власти могли бы укрепить оставшуюся, меньшую по размеру территорию, находящуюся под их контролем, но в попытке максимально расширить границы лидеры предпочли войну, кровопролитие, диктатуру и геноцид. Они не хотели, чтобы Анатолия походила на Македонию, их ныне потерянную родину[1111]. В результате время правления партии «Единение и прогресс» оказалось пронизано страхом: военные перевороты и чрезвычайные положения; бескомпромиссный национализм, милитаризм и стремление к централизованному контролю; циклы коллективного насилия и его отрицания без привлечения виновных к ответственности[1112].

Вступление в Первую Мировую войну и осуществление геноцида

Когда сербские боевики[1113] убили эрцгерцога Франца Фердинанда, наследника престола Австро-Венгрии, в Сараево в июне 1914 г., османский режим пытался вступить в союз с Англией и Францией, а затем с Германией во главе с кайзером Вильгельмом II (1888–1918 гг.). В итоге эти стороны подписали в августе секретное соглашение, и османы обязались вступить в войну на стороне Германии против России. Партнеры пообещали играть ведущую военную роль и защищать свою территорию. Османские лидеры, как и немецкие, верили, что призыв шейх-уль-ислама к джихаду вдохновит на восстание мусульман по всему миру и побудит мобилизоваться на борьбу. Великобритания с ее сотнями миллионов подданных-мусульман, особенно в Южной Азии, была одной мишенью, а Франция, правившая десятками миллионов людей, исповедовавших ислам, главным образом в Африке, – другой. Партия «Единение и прогресс» быстро отодвинула шейх-уль-ислама на второй план, удалив из кабинета министра в 1916 г. и ограничив юрисдикцию, а также передав исламские суды под контроль Министерства юстиции, а исламские колледжи – в ведение Министерства образования[1114]. Призыв к джихаду оказался не более чем военной пропагандой.

Германия помогла бы османам отомстить врагам. После потерь в Балканских войнах униженный Энвер-паша написал: «Наша ненависть усиливается: месть, месть, месть, больше ничего нет»[1115]. Со времени заключения Берлинского мирного договора 1878 г. Германия и Османская империя поддерживали тесные экономические отношения, в результате чего был создан, в частности, проект железной дороги Берлин – Багдад.

Еще более тесными были дипломатические и особенно военные связи. Кайзер Вильгельм II совершал официальные визиты в Стамбул в 1889 и 1898 гг., а два года спустя подарил городу богато украшенный фонтан. Османских кадетов регулярно отправляли в Потсдам для обучения в военной академии. Образовательное учреждение в Стамбуле реформировали, в его руководящий состав вошли немецкие офицеры. Энвер-паша служил военным атташе в посольстве Османской империи в Берлине с 1909 по 1911 г. и считался лицом обновленной страны. Сигареты марки «Энвер-Бей» повсеместно рекламировались в столице Германии[1116].

Что еще более зловеще, канцлер Германии Отто фон Бисмарк призвал османов избегать проведения реформ, которые улучшили бы положение армян в восточных провинциях. Другие официальные лица оправдывали их массовые убийства в Османской империи с 1894 по 1896 г., обвиняя жертв в том, что те сами спровоцировали подобное наказание, и полностью поддерживая султана Абдулхамида II и его мнение о том, что «армяне – мятежники, которые нападают с мечом и динамитом»[1117].

Благодаря этим связям османы вступили в Первую мировую войну на стороне Германии осенью 1914 г. Сотни немецких офицеров и десятки тысяч солдат помогали османам. Бронзарт фон Шеллендорф был начальником генерального штаба. Отто Лиман фон Сандерс занимал пост главы военной миссии с 1913 г. до конца войны в 1918 г., а также командовал Пятой армией Османской империи. Семидесятилетний Коль-мар фон дер Гольц, который преподавал «младотуркам» социальный дарвинизм в Османской королевской военной академии, возглавлял Шестую армию. Начальнику германского генерального штаба генералу Эриху фон Фалькенхайну было поручено командование Палестинским фронтом. Рудольф Хёсс, будущий комендант нацистского лагеря смерти Освенцим, впервые убил человека, сражаясь на стороне османов на иракском фронте[1118].

Ключевой причиной вступления османов в Первую мировую войну в союзе с Германией была возможность сражаться против заклятого врага – России. Долгое время считалось, что Россия вмешивалась в дела Османской Империи в интересах армян. Того, что некоторые османские армяне присоединились к русским во время войны, османскому режиму было достаточно, чтобы подтвердить, что все армяне – предатели. На самом деле, гораздо больше османских армян завербовались в османскую армию и сражались против России. 13 октября 1914 г. османский флот начал атаковать русские военные корабли в Черном море. К ноябрю османы также находились в состоянии войны с союзниками России по Антанте – Великобританией и Францией.

Представление об Османской империи как о европейской державе меняет традиционное повествование о войне. Основное внимание, как правило, уделялось Великобритании, Франции и Германии, при этом об османах и русских писали меньше. Но вместо того, чтобы сосредоточиваться на окопах западного фронта, мы обратимся к сражениям на Востоке, где с 1914 по 1918 г. велись крупные кампании, еще раз показывая, что события европейской истории лучше всего изображать на широком полотне, простирающемся от Лондона до Багдада и за его пределами.

Надеясь быстро разгромить османов и тем самым ускорить окончание войны, лидеры Антанты вместо этого обнаружили, что они погрязли в долгих кампаниях на османских территориях, которые затянули войну[1119]. Великобритания направила на османские фронты два с половиной миллиона военнослужащих; в какой-то момент четверть войск Антанты погрязла в кампаниях на османских территориях, где были развернуты ее вооруженные силы. Двадцать процентов российских войск противостояли османам в 1916 г., за год до Октябрьской революции[1120]. Более того, война дала османскому режиму возможность уничтожить армян, которых они обвиняли в своих неудачах.

Режим