на друга. Каждая из сторон хотела максимизировать территориальные завоевания за счет остальных. Все участники конфликта атаковали Болгарию. Энвер-бей воспользовался шансом и повел войска на Эдирне в июле. Несмотря на победу, величайшим последствием Балканских войн стала потеря почти всей оставшейся территории Османской империи в Европе, включая некоторые из старейших провинций – Албанию, Македонию и западную Фракию, – приобретенных еще в XIV в.

В то время в государстве обострились антихристианские настроения. В 1912 г. в ходе Балканских войн предпринимались попытки создать «национальную экономику» путем организации бойкотов христианских (как османских, так и иностранных) торговцев и предприятий. В результате почти триста пятьдесят тысяч мусульман из Юго-Восточной Европы мигрировали в империю, почти половина из них поселилась в западных прибрежных районах Анатолии.

В 1914 г. османы отменили капитуляции[1101] – торговые привилегии и концессии, предоставленные европейским христианским державам в эпоху Возрождения, – благодаря которым класс подданных, защищаемых этими странами, вырос в геометрической прогрессии в течение XIX в. Целью партии «Единение и прогресс» было заменить его мусульманской турецкой буржуазией. В июне 1914 г. Мехмед Талаат приказал изгнать более ста пятидесяти тысяч греков из района, где на побережье Эгейского моря обосновалось наибольшее количество балканских мигрантов. По его собственным подсчетам получалось, что грекам пришлось отказаться от более чем миллиона дёнюмов[1102] ценных пахотных полей, виноградников, огородов и оливковых рощ, тысяч сельскохозяйственных животных и десятков тысяч домов, магазинов и ветряных мельниц – все передали мусульманам[1103].

Уязвленные массовыми убийствами людей их конфессии в Юго-Восточной Европе, униженные на поле боя и потерявшие родину, лидеры партии «Единение и прогресс» стремились отомстить предполагаемым врагам. Они отказались от исконных областей в Юго-Восточной Европе и на островах Эгейского моря, контролировавшихся османами в течение полутысячелетия, поэтому обратились к Анатолии, выбрав ее в качестве нового отечества, последнего места отстаивания своих позиций. Все это привело к изгнанию неугодного им населения, этнической чистке, насильственной ассимиляции, массовым убийствам, депортации и геноциду[1104]. Националистическое движение внутри империи – арабское, греческое, еврейское (сионистское) и курдское – обрело сторонников. На их пути к спасению государства встали армяне.

20

Геноцид армян и Первая Мировая война

Талаат-паша

Когда партия «Единение и прогресс» пришла к власти в результате конституционной революции 1908 г., в Стамбуле в армянской церкви Святой Троицы была отслужена месса. На ней присутствовали официальные лица Османской империи и члены всех религиозных общин, включая шейх-уль-ислама. После церемонии толпа направилась в парк Таксим, где тысячи людей праздновали турецко-армянское братство[1105]. Одной из главных надежд революции было то, что она приведет к равенству всех граждан, благодаря объединению народов на почве ос-манизма, но эта мечта не сбылась.

Год спустя Комитет партии столкнулся с контрреволюционным мятежом солдат и религиозных студентов, что заставило лидеров иттихадистов повсюду видеть скрытые заговоры – так они опрадывали милитаристское правление и введение военного положения. В том же году в Адане и его окрестностях произошла резня десятков тысяч армян, ставших жертвами противников партии «Единение и прогресс». Те рассматривали армян как сторонников иттихадистов, пользовавшихся новообретенными свободами. Конституционализм не привел к равенству, поскольку правительство и лидеры народов не хотели уступать свое место в иерархии; мусульмане-османы не собирались отказываться от положения правящего элемента.

Лидеры Комитета не были привержены конституционализму, но использовали его как средство достижения цели – централизации империи, ассимиляции различий, предоставления привилегий туркам-османам и отмены раннее данных прав.

Со своей стороны, лидеры различных этнорелигиозных общин были полны решимости сохранить привилегии, силу и авторитет. Их избиратели стремились свергнуть прежнее руководство и перейти к более демократическим, часто светским, формам внутреннего общинного правления, включая национальные собрания, административную децентрализацию и многоязычие. Новые свободы, включая свободу печати, и политическая демократизация в империи и внутри общин означали больший, а не меньший акцент на национализме. Политики, сосланные или заключенные в тюрьму султаном Абдулхамидом II, вернулись из-за границы или были освобождены.

Курдские интеллектуалы, поддерживавшие «Единение и прогресс», начали выпускать журналы в изгнании, а после 1908 г. и в империи – например, «Курдистан». В то же время многие курдские ага (крупные землевладельцы) и шейхи выступили против этой партии. Начиная с 1909 г. в юго-восточной Анатолии, северной Сирии и северном Ираке произошли многочисленные восстания из-за требований региональной автономии. Объявленные вне закона подпольные политические группы превратились в партии, стремившиеся к автономии этнонациональных групп. Среди них были и армянские объединения.

В период реформ, начиная с 1863 г., у османских армян была национальная конституция, определявшая полномочия патриарха, а также собственное собрание. Со второй половины XIX в. последовал расцвет армянского купечества, резкое увеличение числа локальных периодических изданий и новых образовательных учреждений, которые продвигали самобытное культурное самосознание.

На рубеже XX в. они требовали либо политической автономии для регионов с армянским большинством, либо полного равенства для своего народа.

После переворота 1913 г., когда преемник Абдулхамида II, султан Мехмед V, стал номинальным правителем, империя оказалась в руках Энвер-паши в качестве военного министра, Мехмеда Талаат-паши как министра внутренних дел и Джемаль-паши в роли министра морского флота, командующего Четвертой армией и полномочного военного и гражданского администратора Сирии. Таким образом, открылся путь для реализации идеологии социального дарвинизма, или выживания наиболее приспособленных. Она включала в себя полный отказ от общественного строя, признававшего различия и терпимо относившегося к ним.

В 1913 г. эти люди установили однопартийную диктатуру, милитаристский режим, возглавляемый революционным комитетом. Они намеревались создать мусульманскую империю путем насильственной демографической инженерии[1106]. Разрывая османский общественный договор, политики продвигали интересы мусульман и турок, считая остальных уже не соотечественниками или гражданами, а врагами. Все началось во время Балканских войн 1912–1913 гг. с антихристианских бойкотов и тактики этнической чистки, известной как «обмен населением», с помощью чего балканские страны изгнали сотни тысяч мусульман, а османы выдворили такое же количество христиан из Западной Анатолии и оставшихся европейских территорий. Вскоре власти перешли к кровопролитию[1107].

Правящие паши приняли идею члена центрального комитета «Единение и прогресс» Зии Гёкальпа о том, что «народ – это сад, а мы – садоводы»[1108]. С 1913 г. они ввели в стране строгое чрезвычайное положение сроком на пять лет – его оправдывали угрозой внутреннего восстания и иностранного вторжения – и использовали насилие, запугивание, принуждение, коррупцию и беззаконие.

Парламент, избранный зимой 1913–1914 гг., контролировался партией. Действуя подобно скрытным, ирредентистским[1109] христианским партизанским армиям (болгарским, греческим, македонским, сербским) Юго-Восточной Европы, которыми они восхищались, но при этом имея в распоряжении бразды правления, лидеры «Единения и прогресса» способствовали бесконечной войне внутри