направили султану телеграммы с требованием восстановить конституцию и парламент. Шемси-паша, генерал, посланный за ними, был убит. Энвер и Ниязи со своими сторонниками путешествовали по сельской местности Македонии. Они сплотили вокруг себя мусульман, сыграв на их страхах перед нападениями христианских партизан, поддерживаемых российской армией. Солдаты, находившиеся под их командованием, но, предположительно, верные султану, командирами не задействовались. В основном предводители оппозиционного движения обращались к мусульманам – албанцам, добровольцам, разбойникам и изгоям, а также к наемным работникам, а не к сельским жителям – христианам. Они планировали выступить маршем на Стамбул. Когда они захватили Монастир и его гарнизон, то объявили, что конституция вернулась в силу. Абдулхамид II согласился вновь созвать парламент, срок полномочий которого был продлен в 1878 г. Проживавшие в городах младшие офицеры, получившие образование в новых военных академиях, отправились в горы Македонии с иррегулярными войсками и вынудили султана действовать. Конституционная революция завершилась.

В обращении к общественности, зачитанном на городских площадях по всей империи перед ликующими толпами, революционеры заявили, что «основой конституции будет уважение преобладания национальной воли»[1061]. Желания народа, а не прихоти султана, должны были определять, куда двинется страна. Бунтовщики предложили всеобщее избирательное право мужчинам, разрешили политические партии, освободили прессу, дали больше прав женщинам и подтвердили, что «каждый гражданин будет пользоваться полной свободой и равенством, независимо от национальности или религии». Все османы отныне стали «равны перед законом в том, что касается прав и обязанностей по отношению к государству» и получили «право занимать государственные должности в соответствии с их личными способностями и образованием». Мятежники подтвердили, что христиане и евреи подлежат воинской повинности. Фактически, между 1908 и 1914 гг., армяне, греки и евреи занимали политические посты и могли служить в армии.

Когда было объявлено о революции, речи произносились на балконе принадлежащего дёнме отеля «Олимпос» на Плате Элефтериас (бывшая площадь Олимпос) в Салониках. Среди выступавших был Моиз Коэн (позже взявший имя Мунис Текинальп), турецкий националист еврейского происхождения. Он кричал: «Мы хотим братства между всеми народами. Мы все едины, независимо от религии или секты. Да здравствует отечество! Да здравствует свобода! Здесь нет ни греков, ни евреев, ни болгар, есть только османы»[1062]. Открытки, напечатанные в ознаменование этого события, разошлись по всему миру, изображая различные народы Османской империи, объединившиеся под лозунгом «свобода, равенство, братство и справедливость», переведенном на армянский, греческий, османо-турецкий, французский и иудео-испанский языки.

Журналисты дёнме сыграли решающую роль в июльских событиях 1908 г. Ахмет Эмин Ялман, член ложи «Верита», ведущий активист и публицист партии «Единение и прогресс», был назначен ответственным за организацию пропаганды в Салониках. Он писал патриотические стихи и статьи, приветствующие новые свободы и пропагандирующие воодушевление по поводу начала новой эры.

Ялман проводил уличные демонстрации и организовал ассоциацию писателей и прессы. В 1914 г. он стал редактором новостей главного издания партии – газеты «Танин» («Эхо»). Альма-матер Ялмана, школа дёнме Теракки, чье название – «Прогресс» – напоминало о названии партии, хвасталась тем, что воспитала свободолюбивую молодежь, поддерживавшую конституцию, и что те, кто объявил о втором правительстве, были ее выпускниками[1063]. Школа дёнме Фейзие гордилась своим бывшим учеником, новым министром финансов Мехмедом Джавидом-беем, и восхваляла перемены.

Революция ознаменовала возрождение суфийского ордена бекташей и масонских лож, которым покровительствовала партия «Единение и прогресс» или которые были основаны ею. Оппозиционные офицеры посетили ложи, чтобы отдать дань уважения, а публикации членов ордена бекташи снова были разрешены. Газеты, нападавшие на них, закрыли. Появились новые ложи бекташей[1064]. Масоны объявили себя «главной силой», стоявшей за революцией 1908 г., а затем поддерживали партию и процветали. В 1909 г. она создала собственную эксклюзивную масонскую ложу Le Grand Orient Ottoman, чтобы уменьшить влияние иностранных филиалов[1065]. Первым великим магистром стал не кто иной, как лидер младотурок Мехмед Талаат-паша.

Выборы провели в октябре и ноябре. Кандидаты, поддерживаемые партией «Единение и прогресс», получили 287 из 288 мест в парламенте. Оставшееся место занял член Либеральной партии. Двухпалатный законодательный орган открылся в декабре[1066].

«Единение и прогресс» пользовалась влиянием в парламенте и в провинциях, однако в действительности власть сконцетрировалась не в руках парламентариев, а у секретного центрального комитета в Салониках, насчитывавшего менее двух десятков членов. Среди них были Мехмед Талаат-паша, Энвер-бей, доктор Бехаеддин Шакир и докторр Назим-бей. Центральный комитет управлял империей. Участникам, о которых мы знаем, в среднем было около тридцати пяти лет, все они имели высшее образование и почти половина происходила из Юго-Восточной Европы, а остальные – из Стамбула и Эгейского региона[1067].

Эти демографические данные свидетельствовали о сохраняющейся актуальности «румийскости».

Комитет партии «Единение и прогресс» – младшие офицеры и государственные служащие – формально не пришел к власти. Он имел закулисное влияние в новоизбранном парламенте и смог назначить великого визиря, но столкнулся с большим сопротивлением и отреагировал жестоко. Комитет обвинили в убийстве ведущего редактора либеральной оппозиционной газеты Хасана Фехми в 1909 г. Его смерть вызвала массовые антиправительственные выступления, организованные Либеральной партией, суфийскими шейхами Накшибенди и студентами религиозных колледжей, а также группой, называющей себя «Мусульманским союзом». Его члены были особенно обеспокоены новой ролью женщин в обществе. В 1908 г., как раз в то время, когда армянки боролись за свои права, самопровозглашенные мусульманские феминистки выпускали полдюжины журналов и основали такие организации, как Османская ассоциация защиты прав женщин, требуя реформ, включавших запрет полигамии и расширение доступа к образованию и занятости вне дома[1068].

Права женщин

Начиная с 1908 г. вновь наблюдалось столкновение двух культурных концепций из-за вопроса о роли женщин в обществе. Одни призывали к равенству полов и к тому, чтобы женщины были заметны в общественной сфере. Такие люди воспринимали ислам как нечто, препятствующее современности и цивилизации. Если бы женщины носили вуали и не участвовали в политической жизни, то империя наверняка пала. По мнению оппозиционеров, снятие чадры (или вуали) женщин коррумпировало общество, старавшееся придерживаться модели, четко определявшей женские роли.

Согласно этому видению, если бы женщины одевались более откровенно и участвовали в жизни общества, что раньше являлось прерогативой мужчин, то крах государства был бы близок. Обе идеологии связывали будущее страны с женскими телами – к добру или к худу.

Радикалы выступали за права женщин, не ограничивая их ролями жен и матерей[1069]. Они были против практики ношения вуали и утверждали, что когда женщины раскроются и будут полноценными членами социума, то станут настоящими индивидуальностями, которые и формируют современное цивилизованное общество.

Их оппоненты, «Мусульманский союз», возражали, что снятие вуали и выход женщин из