и его рабам несчастными, Сулион решил убить себя, не дожидаясь пыток, но не смог найти поблизости ничего подходящего и, обречённо закрыв глаза, лёг на то, что ему постелили. Раз не связали, значит, можно попробовать сбежать, когда получится встать.

— Эй, ты как?

Голос прозвучал настолько неожиданно не по-орочьи, что Авар не поверил своим ушам. Посмотрев на вошедшего мужчину, эльф вспомнил про Младших Детей Эру и догадался — именно они не дали умереть неудачнику-вояке.

Но откуда здесь атани? Никто никогда не говорил о племени Младших на севере Таргелиона!

— Говорить умеешь? Или не понимаешь?

— Я… — Сулион сдержал стон, снова приподнялся. — Мне лучше, спасибо. Спасибо, что помогли.

— Ну мы это… — человек, источая целый букет дивных ароматов, подошёл ближе, посмотрел на рану. — Нашли тебя. Помогли вот. Всегда так делаем. Да.

— Вы молодцы, — вздохнул Авар, про себя радуясь, что это точно не орк.

Мужчина, возраст которого определить не получалось, сел рядом, протянул желтоватый порошок.

— Вдыхай.

Сулион подчинился, не задумываясь, и боль быстро отпустила, правда всё вокруг странным образом изменилось, стало очень весело, и теперь абсолютно любое слово или действие казалось до слёз смешным.

Не обращая внимания на истерически хохочущего эльфа, неожиданный помощник сменил повязку, обработал рану и ушёл. Устав веселиться, Авар снова заснул.

***

Вечер выдался холодным. После нескольких звёздных ночей опять собрались тучи, начал накрапывать дождь, однако кострам это не мешало, и люди Бора, собравшиеся отдохнуть после дневной работы, разделили дичь, заварили грибы, скипятили воду и расселись у огня.

— Торгашня какая-то к соседям завалилась, — начал разговор Ульг, откусывая полусырое мясо. — Даж не знаю, как лучше — пойти предложить чё или сидеть тихо?

— И чё ты им предложишь? — загоготал сидевший рядом воин. — Задницу свою?

— Да не, какую задницу?! Починить, может, чего. Телегу там, не знаю, мешки залатать.

— Ну, иди, предложи, — пожал плечами сын Бора.

Уронивший днём на ногу бревно соратник приковылял к костру, неловко сел.

— Чёрный ворон! — со вздохом запел он, нюхая сорванную незабудку. — Что ж ты вьёшься

Над моею головой?

Ты добычи не дождёшься!

Чёрный ворон, я не твой!

Несколько собратьев подпели, и вдруг из палатки показался раненый эльф. Он по-прежнему был бледен, сильно хромал, однако умирающим больше не выглядел.

Осторожно подойдя к костру, чужак с тихим стоном сел на бревно, вытянул больную ногу и тихо спросил:

— Можно мне немного поесть?

— Да сколько влезет! — хохотнул Ульг. — Ты три дня не жр… брал в рот… ничего. И это только у нас, а сколько там по лесам шатался, я и не знаю.

— Я тоже, — вздохнул Сулион, — не знаю. Спасибо вам, что не бросили.

— Ну, мы… мы б не бросили! Своих не кидаем.

Эльф улыбнулся, осторожно взял жареное мясо, откусил совсем мало, поморщился.

— Ты не смотри, что всё назад лезет, — Ульг заботливо подал горячей воды, — есть всё равно надо. Отрава уйдёт скоро. Ты поведай, как тебя звать, откуда ты, что случилось.

— Сулион моё имя, — честно сказал воин осадного лагеря, — я приехал с воинами Химринга… Это крепость на севере. Мы прогнали орков из трёх поселений, стали преследовать по лесам, и вот… — эльф кивнул на ногу. — Мне не повезло.

— А друзья твои где?

— Друзья… — Сулион отложил еду на листья, служившие тарелкой. — У меня был лучший друг, который помогал во всём, словно отец или мудрый старший брат. Но однажды мы пошли в разведку, и на него напал оборотень. Мы отбились, но вскоре мой друг умер в страшных муках.

— А дома ждут? Жена там, невеста?

— Погибла, говорят, — опустил голову Авар. — Орки убили. Но я не видел тело, поэтому продолжу её искать.

— Чёрный во-орон! Что ж ты вьё-ошься! — снова запел пьяный строитель.

— Цыц ты! — рявкнул на него Ульг. — Не позорься перед эльфом! Они знаешь, как поют! Все беды-невзгоды забудешь! А от твоего воя убиться хочется.

— Зачем вы так? — Сулион снова попробовал поесть, поморщился. — Хорошая песня.

— Ой, да ладно тебе! — рассмеялся старший сын Бора. — Это даже нам тяжко слушать, а уж тебе…

— Пусть эльф нас своим песням научит! — неудавшийся певец выпил грибного отвара, чуть не поперхнулся. — В награду за спасение.

— Цыц! — Ульг подскочил. — Чего несёшь?!

— Он прав, — снова заступился за певца Авар, — мне больше нечем вам отплатить. Что ж, пусть песня моего друга останется с вами, когда мне придётся уйти. Меня ждут соратники, искать будут. Я обязан вернуться в Химринг.

— Что за Химринг? — сделал вид, будто никогда не слышал этого названия, сын Бора.

— Крепость на севере, — терпеливо повторил Сулион. — На горе. Граница эльфийских земель. Я обязан туда вернуться.

Повисло молчание, эльф посмотрел на своих спасителей: чем-то они неуловимо напоминали орков, и дело не в речи. Надо сюда прислать разведку. Боеспособную.

— Я мечтаю вернуться с войны, 

На которой родился и рос, — тихо запел Авар, думая, что в первую очередь это нужно ему самому: возрождая память о Линдиро, Сулион мысленно возвращался в те времена, когда была жива надежда на скоро достижимое счастье. А что осталось теперь? — На руинах павшей страны

Под дождями из слёз.

Но не предан огню тиран,

Объявивший войну стране,

И не видно конца и края этой войне.

А когда затихают бои,

На привале, а не в строю,

Я о мире, о любви

Сочиняю и пою.

Облегчённо вздыхают враги,

А друзья говорят: «Устал».

Ошибаются те и другие — это привал.

Я пророчить не берусь,

Но точно знаю, что вернусь

Пусть даже через сто веков

В страну не дураков, а гениев.

И, поверженный в бою,

Я воскресну и спою

На первом дне рождения

Страны, вернувшейся с войны.

С войны…

В лесу воцарилась тишина, лишь ночные птицы щебетали между собой. Люди молча уставились в огонь, а тот, кто пел про чёрного ворона вдруг отчаянно расплакался, словно ребёнок.

Примечание к части Песни: «Чёрный ворон» народная, кажется,

«Я