Шрифт:
Закладка:
Продолжая тянуть концы шарфа в разные стороны, я рычала от напряжения и боли в повреждённой руке, но это того стоило: нападавший, сипя, отпустил меня, намереваясь ухватить теперь мои стягивающие шарф запястья. В этот момент я подпрыгнула, повиснув на шарфе. Когда охранник с придушенным хрипом полетел вниз, я, освободившись, вильнула вправо и мигом устремилась назад, к площадке под люком, откуда доносились звуки борьбы.
Свет упавших на пол карманных фонариков выхватывал из темноты силуэты сцепившихся между собой людей. А рядом с лестницей я с ужасом заметила очертания двух тел.
В крови вскипел адреналин: забыв о том, что ранена и измучена, я рванула туда. Боже, неужели ещё кто-то умер? Эта жестокая мысль хватала за горло, стягивала его, как я недавно шарфом — шею мучителя…
Как только я подбежала к дерущимся, раздался чёткий, сочный звук впечатывания кулака в человеческую плоть, и в следующий миг один из борцов упал на пол. Другой, воспользовавшись промежуточной победой, кинулся на противника с новой силой, не давая ему подняться. Взявшийся вдруг из ниоткуда луч фонаря осветил этих двоих, и я в который раз за этот вечер испытала прилив ужаса: в лежащем на полу мужчине я признала Тима. Из носа и рта его шла кровь; стекая вниз, она размазывалась по щеке, подбородку и всей половине лица, создавая впечатление обширной раны, пугая своей натуральностью.
Друг мужественно пытался бороться, вырываясь и нанося удары своему оппоненту, но я видела, что силы покидают его: минувшее сражение не прошло бесследно.
Не колеблясь, я ринулась на спину продолжавшего бить Тима урода и вцепилась пальцами ему в лицо, метя в глаза. Тот воюще тявкнул, как собака, затряс головой и потянул руки к моим ладоням, но я уже переместила хватку на его шею, запрыгнув на него и уцепившись ногами за его талию. Бывший испытуемый вскочил на ноги и с яростным ревом метнулся назад, впечатав меня спиной в противоположную стену. Удар был резким и неожиданным. Я вскрикнула, но рук не разжала. Очередная боль, отдавшаяся звоном в ушах, наоборот, придала мне ярости. Образы всего пережитого за сегодня вспыхнули в голове, как керосин от брошенной спички.
Корчащийся в предсмертных муках, похожий на старика мужчина. Зловещие молчаливые монстры с пятнами и струпьями вместо лиц. Тёмные коридоры. Лаборатория. Летящий перед Марго ящик со смертоносным содержимым. Огонь. Поверженный Валя. Тим, истекающий кровью.
Неистовое желание сделать агрессору как можно больнее охватило меня. Одной рукой я зажала его шею локтем, а другой снова ухватила его лицо, намереваясь содрать с него кожу. Я слышала, как охранник ревёт, пытаясь избавиться от меня, и тянет за руки, но меня, как и созданных Химиком кататоников, было не так просто сбросить. Даже когда в процессе метаний противника я ещё пару раз впечаталась спиной в стену.
— Катя! Ох, блин, держись! Сейчас! — послышался рядом голос Тима. Уродец, за которого я крепко цеплялась, вдруг покачнулся, как от удара, и я, будто очнувшись, заметила впереди нас поднявшегося на ноги Тима. На лице его были следы от размазанной крови — видимо, он вытер её рукавом.
— Катюш, посмотри на меня. Ты как?
Взглянув на него, я неопределённо мотнула головой. Охранник наугад махнул рукой в сторону Тима. Тот вмиг ответил ему ударом, и я опять ощутила, как всё подо мной затряслось.
— Отвлеклась, слышишь меня… уже отлично. Нам надо сейчас обезвредить этого психа и уходить! Охренеть, у него сил, как у Кинг Конга!
Тим снова ударил его, уклонившись от кулака.
— Сейчас, как он упадёт, валим! Валька ещё заберём — ему там нормально досталось.
— Хорошо! — я внезапно кое-что вспомнила. — Тим, помнишь, когда мы подошли к люку — ты сказал, что у тебя для них что-то есть?
— Да шокер нашёл у придурка этого, Циха. Нехилой такой мощности, оглушить может. Он меня шандарахнуть хотел. Блин, прости…
Тим, как и я, заметил перекликание со смертью Антона.
— Ладно, сейчас не время! Где он?
— Я им типа зафигачил, оглушил одного из трёх, что на Вальку напали. Потом они на меня кинулись, и в заварухе пропал.
Новый удар.
— Тогда я пошла. Пока отвлекай его! Спрыгиваю! — заорала я.
В этот момент меня, как по заказу, опять впечатали в стену. Охнув от боли, я разжала руки и пребольно грохнулась на пол. На миг показалось, чтосейчас потеряю сознание: тёмный подвал закружился перед глазами, а отстветы фонарей заплясали, как огоньки карусели, вызывая тошноту своей яркостью. После нескольких вдохов меня отпустило, и я, склонив голову на бок, увидела в двух метрах от себя лежащего на полу Валю. Его распахнутые глаза глядели прямо на меня, а в руке был зажат фонарь.
Заметив мой взгляд, Валя моргнул и слегка поднял руку, направляя луч света вбок. Так вот кто на нас светил! Рядом с ним лежало другое тело: бледное лицо ещё одного охранника — на этот раз гладкое, без сарком и других признаков поражения.
— Катя! Ё-мое, ты цела там?!
— Ага…
Судя по новым звукам борьбы, Тим не услышал ответ. Сделав усилие, я поползла по полу в сторону Вали. Тот начал приходить в себя — шевелился и вроде пытался сесть.
— Лучше лежи, — простонала я, шаря взглядом вокруг него и другого тела.
— Ничего… я в порядке, — ответил он.
Тут я нашла, что искала — небольшую чёрную прямоугольную штуку с кнопками посередине. Зажав её в руке и превозмогая боль, поднялась за ноги и направилась в сторону Тима и стража, которые сцепились опять.
На белом лице его всюду сверкали свежие царапины, нанесённые мною (я не без удовлетворения отметила, что один глаз его был налит кровью, а другой заплыл и не открывался), но признаков поражения какой-либо инфекцией заметно не было — только царапины от моих ногтей. Странного в нём было то, что он, похоже, являлся не человеком, а машиной — по всем законам физики и физиологии урод должен был уже вымотаться полностью, однако продолжал бороться с Тимомс такой же силой.
— Как тебе такое, гад! — крикнула я, подходя к нему. С размаху ткнув шокер в его бок, зажмурилась и нажала кнопку.
По моей ладони прокатилась вибрация. Затем — хрюк, стон, грохот упавшего тела и, наконец, тишина.
Открыв глаза, я посмотрела на потерявшего сознание стража, лежавшего посреди подвала между мной и Тимом. Словно по неведомому приказу, мои окаменевшие пальцы разжались — и небольшой предмет
