мужчине, который был очень внимательной — хотя и резкой и грубой — медсестрой.

У меня возникло ощущение, что он никогда раньше не присматривал за больным человеком. Он мог бы попросить другого человека остаться со мной. Он мог бы даже нанять кого-нибудь для этого. Но он этого не сделал. Хотя я жалела, что он этого не сделал, потому что он продолжал все глубже проникать под мою защиту с каждым милым поступком, который совершал.

— Что-то не так? — спросил он, нахмурившись. — Тебя тошнит? — он пощупал мой лоб, чтобы проверить температуру.

Мне пришлось подавить улыбку. Да, у моей защиты не было никаких шансов противостоять ему.

— Я в порядке, сестра Нэнси. Кстати, спасибо тебе за то, что заботишься обо мне.

Он пожал плечами, как будто в этом не было ничего особенного.

— Это был единичный случай. Если ты когда-нибудь снова заболеешь, то будешь справляться без меня.

Глава 26

Что-то было не так. Атмосфера была напряженной.

Я уже видела Дейна таким раньше. Четыре раза. И всегда 1 ноября каждого года.

Он был холоднее, чем обычно. Суровее. Апатичнее. Он выглядел настолько отстраненным, что его взгляд, казалось, скользил по людям, словно таким образом он закрывался от всех вокруг — это было трудно объяснить.

Все в компании заметили это, несмотря на то, что он почти не произнес ни слова. Хотя это не было чем-то необычным, когда он встречался с командой разработчиков; он часто позволял им самим вести переговоры. В основном он слушал, при необходимости вносил свой вклад и позволял членам команды прорабатывать свои идеи. Но сегодня днем они были слишком отвлечены его отстраненным поведением, чтобы работать в полной мере. Что было не совсем хорошо, поскольку в таком настроении он гораздо меньше терпел нерешительность и неумелость своих сотрудников.

Некоторые из них взглянули на меня, ожидая указаний. Я просто махнула рукой, призывая их продолжать. Самое худшее, что они могли бы сделать, — это спросить его, все ли с ним в порядке. Он бы оторвал им головы. Он не кричал и не бредил, но говорил тем низким голосом, который сочился инеем и мог хлестать вас, как кнут.

Не нужно было быть гением, чтобы понять, что эта конкретная дата что-то для него значила, поэтому я обычно была готова к переменам. Но в этом году я этого не предвидела. Вчера мы так хорошо оторвались на фестивале Хэллоуина. Я отлично провела время. Он вел себя почти так же, как в зоопарке и музее, — по-своему наслаждался жизнью. Так что резкая перемена в нем сегодня утром стала для меня шоком.

Когда я проснулась, его не было рядом, что случалось редко. Мне было интересно, был ли он на кухне, готовил ли нам завтрак, поэтому быстро оделась и направилась вниз… но его нигде не было.

Я отправилась на его поиски и в конце концов нашла его в кабинете. Когда я вошла в комнату и оказалась под его пристальным холодным взглядом, то вспомнила, какое сегодня число. И вместо того чтобы спросить, все ли с ним в порядке — по прошлому опыту я поняла, что лучше не интересоваться причинами смены его поведения, — спросила, спустится ли он к завтраку.

— Я уже поел, — сказал он ровным тоном. — Я буду ждать тебя в фойе, когда приедет Сэм, — а потом он вернулся к своему компьютеру, отпуская меня.

Решив дать ему то эмоциональное пространство, в котором он, казалось, нуждался, я вышла из кабинета и позавтракала в одиночестве.

Во время поездки до «o-Verve» он не произнес ни слова. На самом деле, он даже не взглянул на меня. Хотя между нами на сидении было расстояние всего в несколько сантиметров, поэтому с таким же успехом я могла смотреть на него через зеркальное стекло. Словно он воздвиг вокруг себя четыре огромные стены. Никто не мог пробиться через них, и они были бы глупцами, если бы попытались.

Он мог спокойно огрызнуться на кого-то и сделал это несколько раз за утро. Один сотрудник даже расплакался, когда уходил. Дейн мог заставить вас почувствовать себя никем, сказав вам всего несколько слов.

Он был немногословен и резок со мной, но до сих пор мне удавалось избегать его порицаний. Но думаю, в конце концов он сорвется.

Когда наступило время обеда, он заявил, что направляется в свой кабинет и не хочет, чтобы его беспокоили. Так что я ела в одиночестве за своим столом, как делала много раз в прошлом, прежде чем мы стали фальшивой парой.

Это был первый раз за долгое время, когда я действительно почувствовала, что была исключительно его помощницей. Это напомнило о том, что я, на самом деле, не была для него кем-то больше. Напомнило то, что наши отношения не были настоящими.

После того, как обеденный перерыв закончился, мы направились прямо на встречу с командой разработчиков… которая проходила не очень-то хорошо.

В какой-то момент, когда один из парней пытался что-то объяснить, Дейн поднял руку. Парень сразу же затих, и в комнате воцарилась гробовая тишина.

Глаза Дейна обвели всю команду, а после он произнес:

— У вас было четыре недели — четыре, чтобы придумать несколько свежих идей. И это лучшее, что вы придумали?

Я поморщилась. Ладно, я соглашусь, что команда могла бы добиться большего, но презрение, звучащее в его голосе, было излишним. К тому времени, как он закончил словесно отчитывать их, я была удивлена, что они остались в живых.

Вернувшись в свой кабинет, он захлопнул за собой дверь. Если бы это был любой другой день в году, я бы последовала за ним и сказала, что ему нужно прекратить вести себя как мудак. Не то чтобы он извинился или признал свою вину. Но я бы в любом случае указала бы ему на его поведение.

Однако это было не просто, когда он был в таком настроении. Что-то творилось в его голове. Что-то страшное. И это же «что-то» продолжало беспокоить его на протяжении всего оставшегося рабочего дня.

По дороге домой он