— Зачем?

— И принес клятву, что больше не женишься.

Да что их, заклинило, что ли? Виола! Сварт!!! Крик возымел действие. Хавьер, услышав вопрос Сварта, прищурился на дочку.

— А почему тебя это волнует, Натали? Женюсь я или нет, какая разница. Мне не девяносто лет, я могу еще найти себе симпатичную вдовушку.

— Которая родит тебе сына, да, папочка?

— Почему бы и нет?

— потому что Гальего должно перейти к моим детям! И титул тоже! — сорвалась Натали. Симпатичной она быть окончательно перестала, и теперь походила на большую крысу.

— Хммм… Натали, а ты не рано начала делить наследство? У тебя пока только дочка. Кстати, где она?

— У свекров, разумеется.

И тон сказал мне все лучше любых признаний. Осталось только передать это Виоле.

— Что, если она не мальчик, она тебе не нужна? — эс Хавьер говорил так, что мне даже страшно стало. И судя по лицу дочери, он попал в цель.

— Отец!!! Что ты такое говоришь! Конечно, нужна! Но наследовать Гальего будет мальчик, которого я рожу! Следующим, обязательно!

— А если опять получится девочка?

— Мальчик, я уверена!

Муж закатил глаза к небу. Я подумала, что может вообще ничего не получиться. Такое тоже естественно, когда очень стараются, природа деток не дает. Вот как запирает что-то — и все тут.

А еще эта особа может так мужика достать, что он просто пойдет делать детей налево. Лишь бы в нем мужчину видели, а не… автомат для выдачи результата. Положительного.

— Вот когда получится, тогда он и станет наследником. А до той поры — извини, Натали. Я не собираюсь идти в храм с тобой, и не собираюсь давать слова, которое не сдержу. Вот еще не хватало — стать клятвопреступником перед богами.

— Ты… у тебя уже кто-то есть?

— Она у меня есть. И я у нее есть. А остальное тебя не касается.

— Ты! — и сколько же драмы было в этом слове. — Ты… всю жизнь ты изменял матери! Ты разбил ей сердце!

И наплевал в печень. Ага. А еще — попинал почки.

Сварт, скотина чешуйчатая! Виола, зачем это было передавать⁈

Потому что эс Хавьер, не подумав, на автомате, озвучил мои слова вслух.

Зять, имени которого я так и не узнала, взвыл от счастья. И свалился на кушетку так, что с нее подлетела ошарашенная супруга.

— П-печень? П-почки⁉

Не будь у Хавьера замечательной реакции, как и у всякого драконария, ходил бы он с расцарапанным носом. Доченька кинулась к нему, собираясь пройтись ноготками по лицу. Раз пять, во всех направлениях.

Не получилось, конечно. Эс перехватил ее, Натали попыталась подергаться — и взвыла, как бензопила, неведомой в этом мире модели «Дружба».

— КАК ТЫ МОЖЕШЬ!!!

Нельзя сказать, что легко. Но ведь и глазами рисковать не стоит! Такая что хочешь тебе выцарапает.

— Натали. В храм я не пойду, — отчеканил эс Хавьер. — В смерти твоей матери я не виноват. Решала она сама, и выводы делала сама. Если будешь вести себя достойно, я останусь на похороны. Если нет — сама справишься. Муж поможет.

Мужа мне захотелось попинать ногами. А чего он тут корчится, как червяк давленный, в три погибели от хохота согнулся. Его, что ли, эта Натали тоже достала? Могла…

— Ты опозоришь и меня, и моих детей⁈

— Ты же пытаешься это сделать, — пожал плечами эс Хавьер. — Какая разница, кто именно?

— Я просто забочусь о своих детях!

— Ты их роди сначала, и позаботься, а не отдавай грудного ребенка свекрови. Ты ее хоть сама кормишь?

— Эссы так не поступают! Для этого есть кормилицы и козы!

— А ты уже себя эссой возомнила? Ты — раэша, и ей останешься. Я не наследный эс, так что на многое не рассчитывай.

— Отец!!!

— Я тебя слушаю внимательно. И главного пока не услышал. Когда похороны? К ним все готово?

— Хоть сейчас начинаем, — отозвался зять, таки встав с кушетки и утирая слезы. Да-да, горюет он так, а что смеялся — истерика накрыла. От горя. — Натали хотела сначала в храм, но я так понимаю — не стоит?

— Нет. И потом не стоит, — припечатал эс Хавьер. — Идем.

Схватил меня за руку и вытащил из дома. И только в саду позволил себе от души выругаться.

Я молчала. Пусть мужчина выговаривается, я бы на его месте еще бы и не так бесилась. Повод есть. Осталось выполнить все положенные ритуалы — и удирать. Быстро!!!

Похороны — неприятное и зрелище, и мероприятие.

Хотя… это смотря кого закапывать! Некоторых и сжечь бы хорошо, и вокруг костра поплясать.

Здесь же было грустно. Натали была кем угодно — дурочкой и истеричкой, но мать она любила. И плакала искренне. Что бы она там не пыталась выдурить с отца, ей сейчас было больно.

Хавьер молчал.

Слез не было. Была тоска.

Кусок его жизни отрывался, уходил в пропасть, исчезал в никуда. Тяжело…

И еще труднее понимать, что человек уходит, а то, что он наворотил, остается. Эсса Магали изуродовала жизнь дочери, и внукам ее легче не будет. К сожалению.

Кладбище.

Комья земли, стучащие по крышке гроба.

Тишина.

И — поворот через плечо. Здесь не принято устраивать поминки, здесь принято хоронить и идти в храм. На богослужение.

Постоять, вспомнить хорошее и плохое, отпустить. В чем-то очиститься, переключиться…

Мне этот обычай нравился. По крайней мере, в храме Хавьеру нервы мотать не будут.

Ага, а вот на выходе из храма.

— Отец! Ради памяти моей несчастной матери! Ты же любил ее, хоть немного! И меня… умоляю!

Хавьер заколебался. Натали усилила давление. А именно — упала на колени и возрыдала так, что чуть позолота со стенок не посыпалась. С каким бы удовольствием я бы ее с этих ступенек