честь сына Дино: как сказал Джованни Канестрини, вошедший в жюри, она будет «присуждаться итальянскому профессиональному журналисту, написавшему с января по октябрь каждого года материал о спортивных автомобилях, признанный жюри лучшим из представленных».

Премия составляла полмиллиона лир – внушительную сумму. Кроме Джованни Канестрини, старейшего автомобильного журналиста, другими членами жюри были писатель Карло Монтелла, лауреат премии Виареджо, и Карло Каппелли, болонский издатель Феррари, потому что Энцо Феррари – и это было еще одно важное объявление в тот день – только что опубликовал свою первую книгу, которая будет предоставлена журналистам после встречи.

Он назвал ее «Мои ужасные радости», и более подходящего заголовка не мог бы найти. «В этой книге – весь Феррари», – сказал издатель Каппелли всем присутствующим и самому Энцо, вручив ему первый свежеотпечатанный экземпляр. И это было правдой – или, по крайней мере, это была правда той части его жизни, о которой моденский конструктор решил рассказать.

Книга, подзаголовок которой гласил «Интервью жизни», рассказывала об Энцо с момента рождения до конца сезона 1962 года. Это было первое настоящее повествование о его жизни, которая давно интересовала как итальянцев, так и не итальянцев, но о которой на самом деле, за исключением узкого круга людей, мало кто что-то знал. Его победы были известны, как и его берлинетты и cabriolet, которые были на виду у всех, – ну, может, не у всех, учитывая их цены. Но о человеке по имени Энцо Феррари было известно относительно мало. Книга, которую он только что выпустил, должна была заполнить этот пробел.

В предисловии он писал: «За эти годы мне не раз предлагали написать историю моего “случая“, но я не соглашался. Совокупность повседневных обязанностей, которые я считал неотложными, не позволяла мне думать о том, чтобы упорядочить в своей памяти людей, дела, события, которые определили мою жизнь и привели меня к созданию автомобилей под моим именем – последнему акту того цикла, который начался с юношеских мечтаний». Все изменилось после того события, которое потрясло его и оставило след в его жизни. «Утрата моего сына Дино заставила меня остановиться и задуматься. И после столь выматывающей ходьбы я, оглядываясь назад, смог рассмотреть и перспективы своей жизни. Так что решил дать выход этому разговору с самим собой, возможно, слишком долго откладываемому. Разговор в одиночестве, сопровождаемый самой большой болью в моей жизни», – откровенничал он.

На первой странице, приветствуя читателя, была красивая черно-белая фотография улыбающегося Дино. С обратной стороны страницы с изображением молодого человека было написано следующее:

Дино Феррари, мой сын.

Родился 19 января 1932 года,

покинул меня 30 июня 1956 года

И в этом «покинул меня» была вся боль отца; возможно, в какой-то мере она утихла благодаря написанию этой книги, но, конечно же, до конца так и не исчезла. Как и следовало ожидать, книга была посвящена «моему сыну Дино».

Первой, кто начала записывать воспоминания Феррари, была Фьямма в разных тавернах эмильянских Апеннин летом 1961 года. Они садились в уголке какого-нибудь заведения с окрашенными белой краской стенами или в красивой беседке, и воспоминания расцветали, как вишневый сад: одно давало начало другому. Он нырял в глубины своей памяти и диктовал, а она старательно записывала. Феррари можно было назвать графоманом, если иметь в виду личную переписку, но кроме этого он ничего не писал, и, конечно же, никогда не стучал по клавишам пишущей машинки.

Однако вскоре он понял, что, несмотря на приятное общество девушки и ее старательность в записи его воспоминаний, ему понадобится профессионал, чтобы превратить это в настоящую книгу. И хотя в его близком кругу было два мастера письменного слова, такие как Джино Ранкати и Франко Гоцци, жених дочери его парикмахера – Гоцци работал над докладом для церемонии вручения диплома в прошлом году и впоследствии получил работу в его секретариате, – Феррари решил обратиться к молодому туринскому журналисту.

С самого начала Феррари был открыт в беседах с Джан Паоло Ормеццано. Он не искал ghostwriter, то есть кого-то, кто написал бы текст, над заголовком которого Феррари потом поставил бы свое имя. Он искал журналиста, способного не только организовать материал, родившийся из его воспоминаний, но и прежде всего умеющего формулировать правильные вопросы. Для автобиографии Энцо Феррари задумал беседу в форме интервью.

У него было удивительное умение диктовать, а также способность к резюмированию. Его медленная речь позволяла ему составлять фразы, которые он произносил вслух так, что для Ормеццано фактически оставалось только поставить знаки препинания к словам, выходящим из уст Феррари, – эти слова сразу формировали предложения, которые могли быть напечатаны так, как они были произнесены. В какой-то момент Ормеццано обнаружил, что все накопившиеся дни его отпуска истекли, а окончания работы все еще не было видно. Скрепя сердце – между ними возникла взаимная симпатия – он сообщил Феррари, что ему придется вернуться в газету. Ормеццано предложил продолжить работу с его коллегой, сверстником, Джанни Роги, который и помог Феррари завершить текст.

«Моя книга должна быть опубликована только после моей смерти. В противном случае я проведу последние годы своей жизни в тюрьме», – неоднократно говорил Феррари, когда, еще задолго до публикации, перестал делать тайну из того, что начал пробовать себя в роли писателя. В книге действительно тут и там попадались резкие суждения о пилотах, организаторах, публичных лицах, но цензорское перо Гоцци, чей надзор прошли черновики перед публикацией, гарантировало, что некоторые комментарии смягчатся или вовсе исчезнут из книги.

«Мои ужасные радости» имела успех как у публики, так и у критиков. В течение следующих шести месяцев тираж допечатывался дважды. Вскоре книга была переведена и выпущена во Франции, Бельгии, Германии, Англии, Испании, Соединенных Штатах, Португалии, Японии, Чехословакии и Нидерландах.

Литературный критик французской газеты Le Figaro был покорен: «Острый взгляд, нежное сердце в окованной железом груди, Феррари – кудесник красных болидов, хозяин Модены, Ле-Мана, Реймса и других трасс – автор настоящей романтической традиции».

Глава 33

Американская мечта

1962 год был рекордным для «Феррари»: компания произвела полтысячи автомобилей. Примерно треть из них была куплена итальянскими клиентами, но доля машин, уходивших за рубеж, росла с каждым годом.

Однажды весной, в среду утром, у Франко Гоцци, пресс-секретаря Феррари, раздался телефонный звонок. На другом конце провода был Филмер Парадайз, президент итальянского подразделения «Форда». Говоря с сильным американском акцентом, он попросил разговора с Энцо Феррари. Гоцци ответил, что примет сообщение и передаст его.

Феррари пришел в офис только поздно вечером. Это был