— И вы не спросили?

— Нет.

— Не знаете его фамилию? — вмешался Стур.

— Не знаю. Не знаю... Он не сказал, а я не спросила.

— А его приятеля?

— Что?

— Как звали другого? Который провожал Ильву?

— Не знаю.

— Он, конечно, не сказал, и вы, конечно, не спросили?

— Да.

— Он что же, не представился, когда танцевал с вами?

— Мы с ним не танцевали.

— Значит, вы танцевали только с этим Сверкером? — спросил Карлссон.

— Да.

— А Ильва только со вторым?

— Да...

— И он не представился?

— Нет. По-моему, нет.

— По-вашему?

— Ну да... Может, он пробормотал какое-то имя... но я не помню...

— Что вы знаете об этом Сверкере, или как его там?

— Итак, мы установили, что вы с Ильвой Нильссон были знакомы, — сказал Валл, засунув руки в карманы пальто.

Элг обеспокоенно поглядел на него.

— Он же сказал, что они были знакомы, — сказал он Валлу.

Валл бросил ему многозначительный взгляд.

— Да, да, — сказал он. — Когда же вы виделись с ней в последний раз?

Теперь он смотрел на Аспа.

— Не помню я.

— Не помнишь?

Взгляд Аспа метался между двумя полицейскими, на лбу выступили капельки пота.

— Давно ты ее знаешь? — спокойно спросил Элг.

— Ну, уже некоторое время...

— А точнее?

— Несколько месяцев.

— Как ты с ней познакомился?

— Я...

Асп в нерешительности замолчал.

— Выкладывай! — гаркнул Валл. — Не то поедешь в полицию, там продолжим разговор.

— Заткнись! — разозлился Элг.

Валл медленно поднялся.

— Что?

— Сиди и молчи. — Элг обернулся к удивленно моргавшему Аспу. — Рассказывай.

— Ладно. Я отозвался на объявление в газете...

— Что за объявление?

— Насчет позирования, — объяснил Асп, понизив голос. — Она дала объявление.

Элг кивнул.

— Я... черт, я все-таки мужик, понимаешь...

Элг снова кивнул.

— Часто ты бывал у нее?

— Несколько раз.

— Сколько это стоило?

— Ну...

— Недешево? — подсказал Элг.

— Да...

— Как твой номер попал в ее записную книжку?

— Она записала. Случалось, она звонила и спрашивала, нет ли у меня желания заглянуть. Понимаешь, она мне объяснила... Она больше не давала объявления, у нее сложилась постоянная клиентура. Несколько человек... Не знаю точно сколько. И она записала наши номера.

— Значит, ты тоже был постоянным клиентом?

— Да. Мне это стоило две сотни.

Он глубоко вздохнул и покачал головой.

— Я ведь уже не молод.

Элг встал, подошел к окну, выглянул на улицу.

— Когда ты последний раз с ней виделся?

— Несколько дней назад.

— А точнее?

— Четыре-пять.

— Ты знаешь, в какой день она была убита?

Маттиассон вдруг прокашлялся. Девушка и Стур оглянулись на него.

Он осторожно поднялся и поглядел на Сильвию Кнутссон.

— Кто-нибудь из этих мужчин говорил, чем они занимаются? — спросил он.

— Как это?

— Ну, какая у них профессия?

Она задумалась. Потом покачала головой.

— Нет, насколько мне помнится...

— А Сверкер, который вас провожал... он ведь пошел к вам домой?

Она кивнула и опустила глаза.

— ...Он ничего не говорил?

— Ничего.

— За все время, что вы были вместе?

Она сосредоточенно раскуривала сигарету.

— А не говорили они, как оказались в гостинице? Как частные лица или как участники какого-нибудь празднества?

— Ну да! — воскликнула она торжествующе. — Это я помню! Они говорили, что они там на рождественском празднике.

Полицейские, затаив дыхание, ждали, надеясь, что она вспомнит что-нибудь более существенное.

— Да, — сказал гигант. — Это было в газете.

— Что ты делал в тот вечер?

— Точно не помню...

— Постарайся припомнить, — настаивал Элг.

— Сидел дома и смотрел телевизор.

— Ты...

Он повернулся и посмотрел на Аспа. Смотрел ему прямо в глаза.

— Ты любил ее, а?

— Ты что, с ума сошел? Нет, конечно...

— Так это не ты?..

Асп осторожно поднялся, но тут же снова опустился в кресло. И, не отрываясь, глядел на Элга.

Потом медленно покачал головой.

— Ты понимаешь, что я должен был спросить, — сказал Элг. — Понимаешь?

68

Постучали, и Сверкер Мортенссон поднял глаза.

— Да. Входите...

На пороге стоял Ханс Линдстрём.

— Кого я вижу... Это ты?

— Да. У тебя есть немного времени?

— Конечно. Присаживайся.

— Я тебя долго не задержку... Знаешь... Ты видел газету?

— Да.

Сверкер кивнул и поднялся. Подошел к окну, выглянул на Большую площадь. Там теснились машины, сновали в рождественской суматохе люди, дети играли в снежки и автобусы с трудом пробивали себе дорогу.

— Да, — повторил он.

— Ты ведь кое-что подумал, а?

Сверкер не обернулся.

Ханс положил ногу на ногу, закурил сигарету и выпустил дым.

Руки у него дрожали, под глазами были черные круги. Казалось, он не одну ночь провел без сна.

— Я только хотел тебе сказать, что это не я.

Сверкер по-прежнему стоял к нему спиной.

— В тот вечер ты пошел с ней, — сказал он тихо. — Ты был одним из тех, кто последним видел ее в живых.

— Но не самым последним. Одним из них. Когда я ушел, она была жива. С ней все было в порядке.

Сверкер едва заметно кивнул.

— Ты мне веришь?

— Полиция у тебя была?..

— Полиция?

— С другой ведь ушел я. Если она узнает, кто такой я, вспомнит, как меня зовут и что я здесь работаю... Я хочу сказать, вполне возможно, что