королю и заявить о своем полном согласии с Книгой общей молитвы. Священнослужители, отвергшие эти условия, должны были покинуть свои жилища до 24 августа. Около двенадцати сотен человек отказались и были изгнаны. Они, а также восемьсот человек, уже вытесненных восстановленными англиканами, вместе с большей частью общин присоединились к разросшейся группе «сект» или «диссентеров», которые в конце концов вынудили принять Акт о веротерпимости 1689 года.

Карл попытался изменить Акт о единообразии, попросив парламент разрешить ему освободить от потери своих благодеяний тех священнослужителей, чьи единственные возражения касались ношения сюртука или использования креста при крещении; лорды согласились, общины отказались. Он попытался смягчить удар, отложив исполнение акта на три месяца; это тоже не удалось. 26 декабря 1662 года он опубликовал декларацию, в которой объявил о своем намерении освободить от наказаний, предусмотренных актом, мирных людей, чья совесть не позволяет им принести требуемую присягу; но парламент с недоверием отнесся к этому обращению и отклонил его как подразумевающее власть короля «освобождать» от повиновения законам. Карл выразил свои чувства, освободив заключенных квакеров (22 августа 1662 года) и подтвердив религиозную терпимость в хартиях, которые он даровал Род-Айленду и Каролине, а также в своих инструкциях губернаторам Ямайки и Виргинии.

Парламент считал, что подобной толерантности не должно быть места в Англии. Чтобы положить конец квакерским «конвентам», он определил их как собрания более чем пяти человек, помимо членов семьи; и постановил (1662), что любой человек, присутствующий на таком собрании, должен быть оштрафован на пять фунтов или подвергнут трехмесячному тюремному заключению за первое нарушение, на десять фунтов или шесть месяцев за второе, а за третье — сослан на каторжные плантации. Преступники, не способные оплатить расходы на перевозку в колонии, должны были отбывать пятилетний срок в качестве наемных рабочих; а перевезенные каторжники, сбежавшие или вернувшиеся в Англию до истечения срока, должны были быть преданы смерти. В 1664 году эти меры были распространены на пресвитериан и индепендентов. Акт о пяти милях» 1665 года запрещал священнослужителям, не являющимся юристами, проживать в пределах пяти миль от любого корпоративного города, а также преподавать в любой школе, государственной или частной. Эти законы стали называть Кларендонским кодексом, поскольку они были введены в действие главным министром короля вопреки воле государя. Карл принял это суровое законодательство, поскольку обращался к парламенту за средствами, но он так и не простил Кларендона и потерял уважение к епископам, которые так скоро после восстановления оказались столь жестоки в мести и бедны в благотворительности. Чарльз пришел к выводу, что «пресвитерианство — не религия для джентльмена, а англиканство — не религия для христианина». 39

Англиканская церковь, признавая свою зависимость от монархии, вновь, как никогда ранее, утверждала божественное право королей и смертельную греховность сопротивления установленному королевскому правительству. В 1680 году книга сэра Роберта Филмера «Патриархия, или Утверждение естественной власти королей» вышла в свет, спустя двадцать семь лет после его смерти, и стала стандартной защитой этой доктрины. В «Суждении и указе» Оксфорда (1683) ведущие богословы англиканской церкви объявили «ложным, подстрекательским и нечестивым, даже еретическим и богохульным» (а значит, смертным преступлением) утверждение, что «власть исходит от народа, что если законные правители становятся тиранами, они теряют право на управление, что король имеет лишь координальное право с двумя другими сословиями, лордами и общинами»; и добавлялось, что «пассивное повиновение является отличительной чертой и характером Церкви Англии».» 40 Эта доктрина оказалась неудобной, когда два года спустя Яков II попытался сделать Англию католической.

Восстановленное англиканское духовенство, несмотря на свою нетерпимость, обладало многими достойными восхищения качествами. Оно допускало широкую свободу теологических взглядов внутри своего состава: от лаудианцев (позднее известных как «высокоцерковники»), которые придерживались католической доктрины и литургии, до латитудинариев (позднее «широкоцерковников»), которые симпатизировали либеральной теологии, подчеркивали моральный, а не доктринальный элемент христианства, не одобряли гонений и стремились примирить пуритан, пресвитериан и англикан. Чарльз поддерживал этих «людей широты» и ценил сравнительную краткость их проповедей. 41 Величайшим из этих либеральных богословов был Джон Тиллотсон, которого Карл сделал своим капелланом, а Вильгельм III — архиепископом Кентерберийским (1691), «человек с ясной головой и добрым нравом». 42 Он с одинаковым пылом выступал против «папизма», атеизма и гонений и осмеливался обосновывать христианство разумом. «Нам не нужно желать лучшего доказательства того, что человек не прав, — говорил он, — чем услышать, как он заявляет против разума, и тем самым признать, что разум против него». 43 Низшее англиканское духовенство, «парсоны», стремилось стать духовными слугами местных лордов, даже сквайров, и впало в почти плебейский статус;* Но в городах и лучших бенефициях многие англиканские священнослужители отличились эрудицией и литературными способностями, которые впоследствии породили одну из лучших историографий в Европе. В целом в англиканской церкви возобладал дух доктринальной умеренности, нежели среди диссентеров, у которых гонения усилили догматизм.

Теперь пуритане страдали не только от политических преследований, но и от общественного презрения, в котором они становились жертвой тех, чьи легкие нравы были ущемлены пуританским режимом. Они мужественно переносили этот поворот колеса. Некоторые переселились в Америку, многие принесли требуемую клятву. Самой яркой фигурой в эту эпоху был Ричард Бакстер, человек разумного нрава, готовый пойти на любой компромисс, который не повредил бы его пламенной теологии. Хотя он был до конца верен пуританской идеологии, он осуждал казнь Карла I и абсолютизм Кромвеля, а также выступал за Реставрацию. После 1662 года ему было запрещено проповедовать, и его неоднократно арестовывали за нарушение этого запрета. Он был одним из самых просвещенных пуритан, но при этом одобрял сожжение ведьм в Салеме, штат Массачусетс, и думал о своем Боге в таких выражениях, что Молох казался ему вполне приятным. Кто такие спасенные? «Это, — говорил Бакстер, — малая часть погибшего человечества, которую Бог от вечности предопределил к этому покою». 44 В своих проповедях он подчеркивал адские муки, «главным автором которых является Сам Бог. Мучения проклятых, — писал он, — должны быть экстремальными, потому что они являются следствием божественного возмездия. Гнев ужасен, но месть неумолима». 45 Он запрещал сексуальные отношения, кроме как для того, чтобы иметь потомство от законного супруга; и если это ограничение требовало стоического самообладания, он рекомендовал холодные ванны и растительную диету, чтобы умерить эротическое желание. 46 Мы почти прощаем его теологию, когда видим, как он в возрасте семидесяти (1685) предстал перед жестоким судьей Джеффрисом за то, что произнес несколько слов против англиканских притязаний; ему не