того дня, когда он рассказал ей о своей любви и узнал, что она помолвлена с Бертрамом, и ушел от нее бледный, ничего не видящий перед собой. Она знала, что с тех пор он проводит много времени со своим старым другом, Алисой Грегори. Она верила, что при встрече он больше не будет бледен и не станет смотреть на нее невидящим взглядом. Наверняка его сердце обратилось туда, куда и должно было обратиться – к Алисе. Тогда нужно только преодолеть неловкость первой встречи, а потом можно будет возобновить старую дружбу и помочь этой милой любовной истории между ним и Алисой. В общем, Билли очень хотела увидеть Аркрайта и очень обрадовалась, когда однажды, войдя в гостиную Приложения, она увидела его у огня.

Аркрайт немедленно встал.

– Мисс… миссис Хеншоу, – сказал он.

– Мистер Аркрайт! – воскликнула она почти спокойно и протянула ему руку. – Я очень рада вас видеть.

– Спасибо. Я пришел повидать мисс Грегори, – пробормотал он. И тут же, осознав свою невольную грубость, сделал все еще хуже, попытавшись извиниться: – То есть… я… не хотел сказать…

Некоторые девушки бросили бы человеку в такой ситуации соломинку в виде смеха, призванного разрушить всякую неловкость, но Билли была не из таких. Билли от всей души протянула руку, намереваясь помочь ему прочно утвердиться на ногах.

– Мистер Аркрайт, пожалуйста, не стоит, – серьезно попросила она. – Нам с вами не нужны эти уловки. Я действительно рада вас видеть и надеюсь, что и вы рады видеть меня. Я уверена, что отныне мы станем лучшими друзьями и как-нибудь вы приведете ко мне Алису, чтобы мы все вместе помузицировали. Она наверху, но, полагаю, скоро спустится, потому что я встретила Розу, которая шла наверх с вашей карточкой. До свидания, – закончила она с улыбкой и быстро вышла из комнаты.

Стоя на ступеньках крыльца, Билли вздохнула.

– Вот и все, – прошептала она, – все кончено. И неплохо! – и тут же нахмурилась. Она забыла перчатку, но немедленно решила, что не стоит за ней возвращаться.

Пять минут спустя Алиса Грегори обнаружила, что в гостиной ее ждет только торопливо нацарапанная записка:

«Если вы в состоянии простить непростительное, вы простите мне, что я вас не дождался. Обстоятельства, над которыми я не властен, призвали меня. Давайте остановимся на этом?

М. Дж. Аркрайт».

Отведя удивленный взгляд от записки, Алиса Грегори заметила длинную белую перчатку на полу у двери. Механически она пересекла комнату и подняла перчатку, но тут же отбросила ее с криком.

– Билли! Он видел Билли!

Она все поняла, и лицо ее вспыхнуло. Алиса сбежала в свою комнату, стены которой были благословенно слепы.

Десять минут спустя Роза постучалась в ее дверь с запиской.

– От мистера Аркрайта, мисс. Он внизу, – Роза казалась удивленной и слешка испуганной.

– Мистер Аркрайт!

– Да, мисс. Он снова пришел. Я не знаю, когда он ушел, но, верно ушел, раз уж пришел обратно. Он написал что-то в маленькой книжечке, потом вырвал листок и отдал его мне. Он сказал, что хотел бы получить ответ.

– Хорошо, Роза.

Мисс Грегори взяла записку. Она говорила очень спокойно, чтобы показать, что не собирается обращать внимания на вопрос в глазах служанки. В следующее мгновение она прочла это:

«Если вы уже простили непростительное, значит, вы сможете сделать это еще раз. Спуститесь вниз, пожалуйста. Я хочу вас увидеть».

Мисс Грегори дернула головой. Лицо ее было совсем красным.

– Скажите мистеру Аркрайту, что я не смогу… – она вдруг замолчала. Она смотрела в глаза Розы и видела, как удивление в них сменяется подозрением. Последовала короткая заминка, а затем мисс Грегори легко отбросила записку прочь.

– Скажите мистеру Аркрайту, что я немедленно спущусь, – беззаботно приказала она.

Но спустилась она не сразу. Сначала ей пришлось промыть покрасневшие глаза, припудрить распухший нос, пригладить растрепавшиеся волосы и превратиться в спокойную и строгую юную даму, которую Аркрайт встретил в гостиной.

– Я полагала, что только женщинам можно передумывать так внезапно, – весело сказала она, но Аркрайт не обратил внимания на ее попытки исправить ситуацию.

– Спасибо, что вы пришли, – сказал он устало, сразу изгнав вымученную улыбку с лица девушки. – Я хотел поговорить с вами.

– Да? – она села и указала ему на кресло рядом с собой. Он тоже сел и замолк, глядя в окно. – Мне казалось, вы хотели поговорить, – нервно напомнила она примерно через минуту.

– Да. – Он внезапно собрался с духом. – Алиса, я хочу рассказать вам одну историю.

– Я с удовольствием послушаю. Все любят истории.

– Правда? – глаза у Аркрайта стали совсем больные. Алиса Грегори не знала этого, но он вспоминал другую историю, которую однажды рассказывал в этой комнате. Тогда его слушала Билли, а теперь… Он торопливо заговорил.

– Как-то, еще мальчиком, я был в гостях у дяди, который в юности любил охотиться. Перед камином в его библиотеке лежала огромная тигриная шкура с головой, совсем как живая. Увидев ее в первый раз, я закричал, убежал и спрятался. Я отказывался даже входить в библиотеку. Мои кузены уговаривали меня, дразнили, умоляли и смеялись, но я был непреклонен. Я не пойду туда, где могу снова увидеть страшную вещь, пусть даже это всего лишь, по их выражению, «старый коврик».

И наконец вмешался мой дядя. Он силой привел меня в библиотеку и поставил рядом с ужасным созданием. Одну мою дрожащую руку он положил ему на голову, а вторую сунул прямо в открытую пасть с торчащими зубами.

«Видишь, – сказал он, – бояться тут нечего. Он не причинит тебе вреда. Ты же в любом случае выше и сильнее мертвой шкуры на полу».

И таким образом он преподал мне урок. С тех пор я мог сам спокойно заходить в библиотеку и трогать шкуру.

«А теперь запомни, – велел он, – никогда больше не убегай и не прячься. Так поступают только трусы. Смотри опасности прямо в лицо. Десять к одному, что это снова окажется старая шкура, которая только притворяется опасной. Но даже если опасность будет настоящей, сражайся с ней. Найди подходящее оружие. Пойми, что ты победишь, и ты действительно победишь. Никогда не убегай. Будь мужчиной, а мужчины не бегают, мой мальчик».

Аркрайт сделал паузу и вздохнул. Он не смотрел на свою собеседницу, а то бы увидел, что она переменилась в лице.

– Итак, – продолжил он, – я никогда не забывал ни об этой шкуре, ни о том дне, когда дядя Бен сунул мою руку в жуткую, но совершенно безвредную пасть. Еще ребенком я старался никогда не бегать и стараюсь до сих пор.