Шрифт:
Закладка:
Стиснув челюсти, я поднимаю голову и смотрю вверх, чтобы увидеть две одинокие горы, возвышающиеся вдали от остальных. Мои глаза светятся ярче, когда я взываю к своим драконьим чувствам, одно из которых позволяет мне видеть на многие мили. Мои глаза точно определяют маленькую хижину, украшенную снегом, поскольку она построена на склоне горы. Должно быть, это вход, который ведет под гору. Я надеюсь на это.
Я провожу большим пальцем по ее ноге сбоку, видя, как вздрагивает ее тело и прерывается дыхание. Я слышу прилив крови в ее венах и как учащается пульс.
— Там. — Я киваю головой вперед, туда, куда нам нужно идти.
Она поворачивается, чтобы посмотреть, ее рот открывается от волнения.
— Пожалуйста, поторопись, — говорит она на одном дыхании, и я ныряю вниз, рассекая ветер, когда мы приближаемся. Мои глаза сканируют местность, и, к счастью, поблизости нет ни души, кроме людей в деревне по другую сторону гор, и они не увидят наш спуск оттуда.
Я приземляюсь на ноги, все еще держась за Эмму на мгновение дольше, прежде чем она вырывается из моей хватки и начинает бежать к хижине. Я поспеваю за ней, пока она стучит ботинками по снегу, ее капюшон откидывается назад в спешке, чтобы добраться туда. Я удостоверяюсь, что мои тени разровняли снег позади нас, чтобы скрыть наши следы, потому что слова Мауве о том, что здесь есть другая компания, все еще звучат у меня в голове.
Мы добираемся до деревянной двери под разорванным навесом, и я стучу по ней кулаком. Проходит всего несколько секунд, прежде чем дверь со скрипом открывается сама по себе, и мы заходим внутрь, чтобы увидеть туннель, который ведет нас дальше вглубь горы. Дверь со щелчком захлопывается в тот момент, когда мы заходим внутрь, прежде чем я успеваю закрыть ее сам.
Мы пробираемся по тускло освещенной дорожке. Туннель становится шире по мере того, как мы идем по нему, и в конце открывается огромная комната. Сбоку по стене ведут ступеньки, ведущие в другие помещения, но в главной комнате есть все необходимое для комфортного проживания. Вдоль дальней стены расположены полки с книгами, встроенные в саму гору. Сиденья с подушками расположены вдоль очага, а от факелов, разбрасывающих свет по всему помещению, исходят шары света.
Маленькие шаги привлекают мое внимание влево, и я инстинктивно выставляю руку перед Эммой. Когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, я вижу, что Старейшина направляется к нам, слегка сгорбленная, с растрепанными белыми волосами. Ее кости обтянуты кожей, а глаза мелово-белые, напоминая мне о том, как изменились глаза Мауве, когда она, казалось, стала кем-то совершенно другим, когда эти фиолетовые глаза были завешены белым.
— Мне было интересно, когда вы появитесь, — говорит она голосом более сильным, чем я себе представлял. Должно быть, она замечает замешательство на моем лице, потому что продолжает говорить. — Я знаю много вещей, дорогой мальчик, я Старейшина. Есть не так много вещей, которых я не знаю. — Ее глаза оглядывают меня, останавливаясь на Эмме. — И ты одна из них, девочка.
Я вижу, как Эмма бледнеет рядом со мной, но я изо всех сил стараюсь направить разговор туда, куда нам нужно, хотя я уверен, что эта Старейшина уже знает, почему мы здесь.
— Как тебя зовут?
— Эдит, — говорит она, подходя к красным и золотым подушкам на полу, ее полностью белое одеяние волочится за ней, прежде чем плюхнуться, когда в центре внезапно вспыхивает пламя и огонь с ревом оживает.
Мы следуем за ней и садимся на подушки рядом с ней, позволяя потрескивающему огню распространять свое тепло вокруг нас.
— Я полагаю, ты уже знаешь, почему мы здесь, — говорю я, ожидая ее ответа.
Она поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, и легкая улыбка растягивается на ее лице, когда она смотрит прямо в мою душу.
— Ты хочешь знать местонахождение Пограничного камня. Мой вопрос в том, зачем принцу Асизы нужна сила, которую даст Камень?
Я не удивлен, что она уже знает, кто я, поскольку я уверен, что она тоже знает Эмму.
— Сила мне не нужна, я разрушу его и буду держать подальше от короля Орена, вот что является главным приоритетом.
— Ах, но, кажется, ей это как-то помогает, — говорит Эдит, переводя на Эмму свои белые лужицы.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Эмму, которая уже невозмутимо смотрит на Эдит.
— Да, — говорит она прямо, без сочувствия в ее словах из-за того, что она хочет этого.
Я скрываю гнев, который течет по моим венам, в то время как Эмма продолжает не смотреть в мою сторону. Зачем ей нужны его силы? Был ли я прав? Играла ли она на двух сторонах медали, желая получить власть, чтобы помогать королю и править Испорченными? Мои руки крепко сжимаются в кулаки, а на языке появляется горький привкус. Мне придется разобраться с ней позже и самому вырвать ответы из этих порочных уст.
Эмма пристально смотрит на Эдит, не отступая, пока Старейшина оценивает ее. Она, должно быть, что-то видит, потому что опускает взгляд к огню, прежде чем заговорить.
— Вы вступаете на неизведанные территории, отправляясь за Камнем, и я не уверена, что вам понравится то, что вас ждет.
В ее голосе звучит неуверенность, но у нас нет выбора. Камень должен быть найден до того, как он попадет не в те руки.
— Путешествие не доставляет удовольствия, если в нем нет опасности, — говорю я более легким тоном, надеясь облегчить тяжесть, которая опускается вокруг нас.
Эдит раздраженно хмыкает, кажется, ее не волнует мой ответ, но в любом случае она решает оставить все как есть.
— Камень был создан Богами. Одной была Богиней Света, а другой — Богом Тьмы. Это был символ их бессмертной любви, в которую они вкладывали свои силы с каплей своей крови, чтобы создать равновесие и связать их вместе. Камень — причина, по которой они смогли создать жизнь.
Я слушаю ее речь, вспоминая, как узнал о том, как двум Богам, которые были полными противоположностями, было суждено быть вместе, но я никогда не знал, что Пограничный Камень был частью этого.
— Так было до тех пор, пока однажды их любви не было дано настоящее испытание. Никто из старейшин не
