Теперь — _в_с_е. В книге будет около 25 (!!) глав.

Теперь я _с_в_о_б_о_д_е_н… — Душой… (а то — _в_и_с_е_л_о_ тяжестью и я не мог отдаться другому) — и сегодня, благословясь, начну вплотную, без отрыва, — уже начатые «Пути Небесные» — ч. II. Оглядываюсь… — ско-лько же я всего д_а-а_л! Серов — почти единственный слушатель, — вскричал-было… — о «Почему так случилось»… — «это… это……!» Очевидно — я понял — он хотел выпустить словечко, начинающееся с буквы — «г»… Ну, я знаю, что кррепко дано. Бог помог! Да! — Ну, сомневаться можно, но что с помощью Божией, только! — я мог дать последнюю главу «Лета Господня» — для меня это несомненно. Только т_а_к м. б. написать, _в_д_р_у_г_ _в_ы_ш_л_а_ у меня такая «п_о_з_и_ц_и_я» — все облегчившая, все разрешившая, осветившая и —…завершившая… — знаю: будешь плакать.

Целую. Твой Ваня. Господи, пошли им (вам!) — покой и облегчение скорбей. Ваня

[На полях: ] Да… вчера муж Елизаветы Семеновны передал мне деньги — получено за 30 твоих гульденов за вычетом «ёлки» — 250 фр. у меня на руках твоих 530 [фр.]. Что я с ними буду делать?!!.. За-да-ча!!

Ольгунка, твоя бегония — на именины к 42 году, что-ли… вдруг _о_ж_и_л_а!!! А то погибала, хотел бросить. И, кажется, мой лимончик, пораженный антоновым огнем — вдруг дает глазки!!

78

И. С. Шмелев — О. А. Бредиус-Субботиной

5. II.44 2 ч. дня

Дорогая Олюша, вчера, только что понесла А[нна] В[асильевна] письмо тебе, принесли твои два, от 22.I365. Отвечаю на твои вопросы. Никифоров-Волгин… — ты его так разделала, что ничего мне не оставила. Конечно, — «влияние», доходит до прямого подражания. Но что ты хочешь?! И мне отвратно читать, будто меня корежат, пародируют. Думаю — без умысла. Ах, милая… есть Лувр — и есть «панель», парижская, есть стены около Одеона, и бедняги «рембрандты» и «рафаэли» _в_ы_с_т_а_вляют… — порой не сплошь бездарные, как и Никифоров. Незнанием «моего» прикрыться он не может, он даже — вижу, вот, — еще в 37 году прислал мне свою книжку с надписанием — «Любимому русскому писателю» и проч., — «Земля-Именинница»… (это мое — из «Троицына дня») ну, я поглядел, — оглавление! — прочел на-выдержку два-три места и поставил в отделение — «ненужного». Настолько, значит, «любимый», что — «не могу не…» списывать, марая! Довольно с сим. — От Ивана Александровича — есть почтовое сообщение? Напиши, у меня к тебе просьба — в следующем письме. У нас нет, жаль. Пришли же его — о молитве. Думаю, что он и тут — «фи-ло-со-фи-чески»! Для _м_о_л_и_т_в_ы_ не может быть правил, определений — так-то и так-то… «мозговых». И все, что даже _о_т_ц_ы_ говорили, если не лишне, то — из-лишне! Единый наставник и водитель — _с_е_р_д_ц_е. И. А. чрез меру — во многом — правило-установщик. В нем есть порядком — склонность «учительствовать» и «ре-гла-мен-тировать» — теоретик! Даже и в «молитвенном» — дидактик и методик. О молитве… — он может хорошо сказать, но не _д_л_я_ молитвы (* У него и лампадка-то на электричестве: трык… — _в_о_з_ж_е_г! Чисто, удобно — и легко! но удручает [спускотня] французская! Легкомыслие.). Впрочем, иногда даже у «безразличных», но даровитых, и о _с_е_м_ выскочит недурно. У Герцена, к примеру, хорошо об «Иверской», почему она _с_т_а_л_а_ «чудотворной». _С_и_л_а_ напряжения прибегающих — сотворило чудо сие! Немножко от… фи-зики, правда… как бы нагружение аккумулятора или лейденской банки. Но — любопытно… Кстати, достань-ка Евгения Трубецкого, две статьи, писанные в 916 г., «Два мира в русской иконе» и… — заглавия не помню — «Смысл русской иконописи»366. Основное положение: в эпохи «страшного» — повышенное чувствование «миров иных», — не ново, правда, но у него это показано на примерах иконописцев русских, живших и в монгольском иге, и при Грозном… Затем… — «в покое» и в «довольстве» — упадок, власть — _т_е_л_а!

Ну, и мастерски же ты дала «сказочку о двух братьях!»367 И о «мебели»!! Кошмарное. Ми-лая, про-шу… нежней-любовней относись к этим стульям из «дохлого дома»: они же… — му-че-ники..! ты вглядись в них!! Или вели гостям вальсировать с ними или — их время! — плясать польки. Мажь их кремами, гусиным жиром, поливай супом, плюхай на них паштетом, если есть, вином обливай и… пригласи «влюбленных» и… пусть посидят на них, пошепчутся. В заключение — когда будет мороз — пусти на топливо, — и им будет утешение — «мы пригодились, пригодились!» — и тебе теплей. А рассказ про ведьму с газовым счетом..!.. — да «Плюшкины», просто, _п_р_о_с_т_а_ч_к_и, и «сухарь» его — потрясающая любезность! доброта! — Передай маме мои — тревогу и надежду на благое. Томит меня твое нездоровье, бедненькая… да, тут причинны нервы, нарушенное равновесие, разнобой в управляющих в _с_е_м_ нервных центрах. Думаю, что надо следовать последнему лечению. Простуды, грипп — так влияют на «эквилибр»[119], знаю по себе. — Сегодня — дважды «вой». Первый перебыл у себя, продолжался 2 часа! Второй, через 40 мин. — не выдержал, прошел через 5–7 домов, и перебыл в подвале, с Меркуловыми. Там — почти комфорт. Но если ночью… вряд ли заставлю себя. Я писал тебе, что раздвинул рассказ «Почему так случилось»… он стал полней, сильней. Я _д_о_л_ж_е_н_ был «выплюнуть» его из себя, мучил. Зародился в ноябре-декабре 43, когда тяжело болел… и _э_т_о_ мешало мне уйти в _т_и_х_о_е_ — в «Пути». Кстати, не прими «грехи» за мои! Меня, правда, тащили к церкви на корде, но — никогда не покупали «коврижками»! Я преступлением считал бы _т_а_к_о_е, тем более — матушка! Я «сеивал» по глупости «истину», я певал «Волгу»… да… но никогда не «татьянил» — поверь! Ч_т_о-т_о — что?! — мера?! — претило. Я же эн-когда все это казнил — в «Человеке из ресторана». Да, мера, некая «здравость», что ли, — «пушкинская» — прости, Господи! и — благодарю, Господи! Но мне _н_а_д_о_ было — поздновато, да… — ожечь нашу — поганую и — во многом чудесную — «образованную часть» общества! Я не беру огульно в рассказе ты-то поймешь… недаром там — чертом даже! — выделены «Пушкины», «Менделеевы», «Чайковские», «Трубецкие», «Феты»… и — Ми-ки-ты… и даже «воробей», ушедший от «разрешенного вопроса»! Так у Достоевского… Смердяков вешается, а «умник»-то… — «по-середке» остался. Ах, как все это дико-сложно! Одно знаю: _т_е_п_е_р_ь_ получен _з_а_к_а_л, надо только, чтобы для чудесного _т_е_с_т_а_ будущего сохранились _ж_и_в_ы_е_ дрожжи! Чтобы лучшее от лучшей части нашей преемственно было принято… — «дрожжи закала»! После _в_с_е_г_о_ — и культурного расцвета и — нашего пога-нейшего и страшного погрома в большевизме, этого потопа нечистоты… верю: не может быть, что все — впустую. А… _в_с_е_ —