позволяет осуществлять проверку того, что делается, что и порождает тиранию), но свести полномочия правителей к годичному сроку, как делают афиняне. 3. Ведь то, что человек попеременно то властвует, то подчиняется власти, и слагает полномочия до повреждения рассудка, усмиряет надменные натуры и не позволяет им опьяняться владычеством. Это поможет нам, если мы все обустроим так, с одной стороны, пользоваться благами царской формы правления, а с другой — избавиться от свойственных ей зол. 4. Но чтобы ради благочестия сохранить название царской власти, существующее у нас как установленное предками и пришедшее в общину вместе с хорошими предзнаменованиями, одобренное богами, пусть кто-то всегда будет назначаться царем священнодействий, кто будет нести эту почетную должность в течение всей жизни, освобожденный от всякой воинской или гражданской службы, исполняя, как «царь» в Афинах, единственную обязанность — руководство свершением жертвоприношений и ничего другого.

LXXV. Каким же будет при этом каждый шаг на пути достижения цели, слушайте меня: я созову собрание, как я и сказал, потому что мне надлежит это по закону, и выскажу свое мнение: чтобы Тарквиний вместе с сыновьями и женой удалились как из города, так и с земли римлян, изгнанные на вечные времена и сами, и род, что от них пойдет. Когда граждане проголосуют за это решение, я изложу им, какой вид государственного устройства мы предлагаем учредить, после чего я выберу междуцаря, который представит тех, кто примет на себя дела общины, и сам сложу с себя власть над целерами. 2. Созвав собрание по центуриям, назначенный мною междуцарь пусть огласит имена тех, кому предстоит осуществлять руководство в течение года, и передаст избрание их гражданам; и если в большинстве центурий выбор лиц обретет законную силу, а прорицания по их поводу окажутся благоприятными, то пусть они, восприняв секиры и прочие символы царской власти, блюдут за тем, чтобы мы жили в свободном отечестве и чтобы Тарквинии более уже не имели в него доступа. Ведь они попытаются, как вы прекрасно понимаете, и убеждением, и силой, и обманом, и всякими другими способами вновь прийти к господству, если мы не будем стоять на страже супротив их. 3. Вот что является важнейшим и насущнейшим из того, что я в настоящее время могу вам высказать и посоветовать принять; а частности, коих множество и не так-то легко изложить их все по порядку (ведь мы попали в опасное положение), я полагаю, нужно разработать в период правления тем, кто примет на себя власть. 4. Конечно, я должен сказать, что необходимо сим мужам блюсти дела вместе с собранием сената, как поступали и цари, и ничего не делать без вашего совета и чтобы решения сената сообщали народу, как у наших предков было заведено, не лишая его ничего из того, над чем он имел законную силу в прежние времена. Ведь в таком случае их власть будет надежнейшей и наилучшей».

LXXVI. После того как Юний Брут изложил свой замысел, все его одобрили и, сразу же посовещавшись относительно лиц, которые примут на себя предводительство, рассудили назначить междуцарем Спурия Лукреция, отца убившей себя женщины; а им были названы те, кто получит власть царей, — Луций Юний Брут и Луций Тарквиний Коллатин. 2. И они предписали, чтобы эти правители назывались на их собственном наречии консулами. И это название, может быть переведено на эллинский язык, как «советник» или «член совета», ведь словом «consilia» римляне называют наши совещания. А «предводителями» (ϋπατοι) их со временем назвали эллины вследствие объема их власти, потому что они владычествуют надо всеми и занимают самое высокое положение. Ведь высокое и верховное древние называли «гюпатон». 3. Обсудив и учредив это, и богов в молитвах попросив помочь им, поскольку они стремятся к делам чистым и справедливым, все отправились на Форум. Их сопровождали слуги, которые на носилках, покрытых черным, несли обагренное кровью мертвое тело женщины. Распорядившись положить ее на возвышение перед Курией, видимой для всех, Брут и Коллатин стали созывать народ на собрание. 4. Когда толпа плебеев собралась, не только те, что оказались на Форуме, но и со всего города (ведь глашатаи разошлись по всем улочкам, созывая народ на Форум), Брут, взойдя на трибунал, откуда вошло в обычай обращаться к народу с речами у тех, кто созывает собрания, и поставив рядом с собою патрициев, возвестил следующее:

LXXVII. «Сограждане, собираясь держать пред вами речь о самых неотложных для общественного блага делах, я позволю себе прежде немного сказать и о себе самом; может, на некоторых из вас — но я точно знаю, что на многих, — я, наверное, произвел такое впечатление, что разум мой замутнен, поелику человек, не в себе от нездоровья и нуждающийся в опекунах, принимается вещать о делах величайшей важности. 2. Знайте же, что общее суждение вас обо мне, как о полоумном, было ложным и создано оно было ни кем иным, как лично мною. А то, что вынудило меня жить не в соответствии с природой, и не так, как подобало мне, но как было желательно Тарквинию и как казалось выгодным мне, — был страх за свою жизнь. 3. Ведь Тарквиний, едва взойдя на трон, обрек на смерть моего отца, чтобы овладеть его состоянием, и немалым, и старшего брата, который способен был отмстить за смерть отца, если бы не был устранен, погубил бесславной смертью. Несомненно, он не пощадил бы и меня, поскольку я лишился самых близких мне людей, если бы мне не пришло в голову прикинуться недоумком. 4. И эта личина, в которую тиран поверил, защитила меня от того, что они претерпели, и сохранила вплоть до сего дня. Теперь же первым делом я снимаю эту личину, поскольку пришло время, о котором я молился и мечтал целых двадцать пять лет. И это все обо мне.

LXXVIII. Общественные же дела, по поводу которых я созвал вас на собрание, таковы: Тарквиния, который захватил власть не по нашим отеческим заветам и законам и пользовался ею независимо от способа ее получения не благородно и не по-царски, но спесивостью и буйством превзойдя всех когда-либо существовавших тиранов, мы, патриции, сообща постановили отрешить от сана, что давно надо было сделать. Делая это сейчас, в подходящее время, мы и вас, плебеи, созвали, чтобы объявить о нашем решении и просить вас стать помощниками, которые вкупе с нами созидают свободу для отечества, которой ни раньше, с того времени, как Тарквиний захватил власть, вам не удалось получить, ни потом не