Шрифт:
Закладка:
– Говорите.
– Я честно не узнала ни одной из названных вами фамилий в списке, но колледж был очень давно. Все же это воспоминание навело меня на мысль о той девушке из шекспировского клуба, который вел Джон. Я в нем состояла, потому что Джон, каким бы он ни был человеком, преподавателем был исключительным, а глубина его проникновения в Шекспира захватывала. Не могу вспомнить, как ее звали, даже когда о ней думаю. Знаю, что она была новенькая – первокурсница, а я была уже на последнем или предпоследнем курсе.
– Вы думаете, что у них с Джоном была связь?
– У Джона были, мне кажется, свои предпочтения. Он любил молоденьких, талантливых, привлекательных и с хорошей фигурой. У нее все это было. Стеснительная слегка, но в этом клубе она расцвела. А так как я тоже когда-то на него клюнула, то признаки распознала.
– И что вы об этом думаете теперь?
– Она вдруг перестала приходить, а она в клубе расцветала, как я уже говорила. Я решила, что их роман распался, и либо у нее сердце разбито, либо ей неловко. Сказала одной подруге, которая жила с ней в одном общежитии – Кэтти, кажется. И тут я услышала, что случилось. Эта девушка – я говорила о ней с моей старой подругой по колледжу, и та вспомнила ее имя – Джессика. Как-то раз Джессика вернулась побитая. Ну, дальше из третьих рук, потому что, хотя общежитие было то же самое, моя подруга вообще на другом этаже жила. Но она слышала, как Джессика пришла, шатаясь, все лицо в синяках, распухший глаз закрылся, а главное – штаны пропитаны кровью. Выкидыш.
Рейчел обвела имя Джессика в своих записках, подчеркнула «выкидыш».
– Полицейский протокол, медицинские документы?
– Она вроде бы заявила, что на нее напали, но нападавшего узнать не смогла. В любом случае не назвала. От предложения соседок вызвать «Скорую» или полицию отказалась. Как говорит моя подруга, она бросила колледж.
– Мне бы хотелось узнать имя и координаты вашей подруги.
– Я ее спрашивала, и она предпочла бы их не называть – разве что это станет явно необходимо.
– Это важная деталь картины, миз Поттер.
– Согласна, но источник есть источник. Я на нее нажму, но сейчас вам эту информацию дать не могу. И не могу сказать, где тогда жила эта Джессика, и даже фамилию не вспомню. Но могу сказать, что уверена – ну, процентов на семьдесят уверена, что именно тогда Джон пришел на занятия с перевязанной правой рукой. Он еще пошутил, что преподаватель английской литературы не должен пытаться делать мелкий домашний ремонт. Мы все засмеялись, и на этом кончилось.
– Спасибо, это все было очень полезно.
– А в списке есть Джессика?
– Даже две, имя довольно обычное. Вы помните, как она выглядела?
– Гм… брюнетка. Помнится, молодая, свежая, хорошенькая. Изящная, но полноватая. Но на этом все, я бы ее вряд ли узнала при встрече. Простите. Виделись в клубе, но это было раз в неделю в течение нескольких месяцев.
– Вы не помните, когда это случилось?
– Почти уверена, что в мой предпоследний год и после зимних каникул. Помню, что было холодно, и я переехала из кампуса в городской дом. Постойте, да. Точно знаю, что это было в начале января. Первое или, быть может, второе заседание клуба после зимних каникул. Думаю, что первое.
Кивнув про себя, Рейчел записала предполагаемый год и обвела его.
– Окей.
– Хотелось бы быть в курсе, когда и если вы ее найдете. Я бы могла ее предупредить, но не сделала этого. Может быть, она не стала бы слушать, но я могла ей сказать, кто он такой. А сейчас мне пора гримироваться. Нужно сделать несколько промо перед «Новостями».
– Если вспомните еще что-нибудь, я буду рада это услышать. Спасибо, что проинформировали меня.
Рейчел выпрямилась и задумалась.
Она уже выследила обеих Джессик из списка. Одна, которая предшествовала Лине в отношениях с Беннеттом, жила в Лондоне. Родилась и выросла в Англии, Трейси наверняка запомнила бы акцент. Плюс к тому эта связь была раньше.
А вот вторая Джессика по возрасту подходила. Она яростно отрицала какую бы то ни было сексуальную связь с Беннеттом, и даже в коротком телефонном разговоре это прозвучало как наглая ложь.
Рейчел достала записки. Да, Джессика Кингсли, урожденная Петерс, замужем за Робертом Кингсли, пастором церкви Спасителя, уже двадцать четыре года, мать четверых детей, живет в родном городе Эльдару, штат Айова.
Впервые в чужом городе, подумала Рейчел, застенчивая, а глаза горят от новизны всего вокруг. Влюбляется в обаятельного профессора. Едет домой на зимние каникулы и обнаруживает, что беременна. Рассказывает об этом Беннетту, который реагирует так же, как с Линой Риццо, только эта себя защитить не может. В стыде и потрясении она возвращается в общежитие, и по дороге у нее случается выкидыш. Что-то сочиняет и уезжает домой.
Вероятно, обвиняет себя, инцидент скрывает, хоронит его глубоко внутри.
Сказала ли она будущему мужу перед свадьбой, и вообще сказала ли? Вряд ли. Она боялась, что ее не простят. Нет, она построила свою жизнь в собственном маленьком городке, а всю эту историю запрятала подальше.
«Я могла бы ее предупредить», – сказала Трейси. И хотя Рейчел это сделала – или пыталась сделать, она понимала, что надо попытаться еще раз.
Достала из мини-холодильника бутылку воды и стала ходить по офису, отхлебывая большими глотками и раздумывая, как поступить.
Если она не попытается, а с Джессикой Кингсли что-нибудь случится, ей придется с этим жить. Жить с этим ей не хотелось.
Рейчел закрыла дверь офиса – сигнал не беспокоить, села и достала из записей телефонный номер.
Ответил женский голос, чья хозяйка явно была чем-то занята.
– Одну минуту! Я пирог снимаю с огня. – Послышался стук, гудение, шаги. – Простите, слушаю.
– Миз Кингсли, я Рейчел Мак-Ни. Мы с вами говорили примерно месяц назад.
– Я вам сказала, что не имею к этому отношения, и не звоните мне больше…
– Пожалуйста, не вешайте трубку. Вам ничего не надо будет говорить, я только прошу вас минуту выслушать. Было что-то в Джорджтауне или не было, но ваше имя попало в некоторый список. В прошлый раз я не знала того, что выяснилось сейчас:
