Читать онлайн Прыжок пумы - Нора Робертс

Нора Робертс

Прыжок пумы

Посвящается всем защитникам дикой природы

Часть первая. Сердце

Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.

Мф. 6:20–21

1

Южная Дакота,

июнь 1989 года

Беззаботной жизни Купера Салливана настал конец. Суд в лице родителей отмел все разумные аргументы и остался безжалостен к просьбам. Не помогли ни угрозы, ни упрямство. Приговор привели в исполнение, и Салливана отправили в место заключения, лишив всего, что он знал и любил. В мир без видеосалонов и бигмаков.

Единственное, что не давало умереть от скуки или просто свихнуться, – любимый Game Boy.

Все, что остается во время двухмесячной каторги на гребаном Диком Западе, – рубиться в «Тетрис». Куп прекрасно знал, что эту игру отец получил в Токио прямиком с конвейера. И это что-то вроде взятки в обмен на отсутствие капризов.

Пусть ему всего одиннадцать лет от роду, но мозги ему не запудрить.

Почти ни у кого в Штатах нет этой игры. Клево, конечно. Но в чем прикол иметь то, о чем все мечтают, если ты даже перед друзьями похвастаться не можешь?

При таком раскладе максимум, что тебе светит, – стать Кларком Кентом или Брюсом Уэйном, отстойным альтер-эго крутых парней.

Все его друзья остались в Нью-Йорке, за миллионы миль отсюда. Они собирались провести лето вместе, отправиться на пляжи Лонг-Айленда или на берег Джерси. Ему обещали две недели в бейсбольном лагере в июле.

Это было раньше.

Теперь родители уезжают в Италию, Францию… или куда там еще едут взрослые на второй медовый месяц, спасая свой брак.

Да уж, Купу мозги они не запудрили.

Последнее, что хотят взять с собой взрослые в романтическое путешествие на двоих, – своего одиннадцатилетнего сына. Поэтому его сплавили к бабушке и дедушке в Южную Дакоту.

Вернее, в «богом забытую Южную Дакоту». Сколько раз величала ее так мать Купа, по пальцам не пересчитать. За исключением того раза, когда она с улыбкой стала убеждать сына, что на ее малой родине его ждут приключения и знакомство со своими корнями. Удивительным образом «богом забытое место» превратилось в «уникальное», «такое интересное», «ближе к природе»… Будто бы Куп не знал, что мать сбежала с маленькой паршивой фермы своих родителей, как только ей стукнуло восемнадцать!

Сама-то сбежала, а он знай торчи теперь тут, хотя ничем не заслужил этого. Разве это он виноват, что отец не смог удержать свой член в штанах, а мать компенсировала разочарования в браке шопоголизмом на Мэдисон-авеню? Куп все знал, потому что подслушивал. Сами все испортили, а его приговорили к лету на гадкой ферме с бабкой и дедом, о которых он почти ничего не знал. Ну, кроме того, что они древние старики.

Его заставили ухаживать за вонючими лошадьми, которые смотрели так угрожающе, будто вот-вот укусят. И за вонючими курами, которые нападали взаправду.

В отличие от родителей Купера, старики обходились без домработницы, которая по утрам взбивала бы яичные белки для омлета и расставляла бы по местам разбросанные Купером коллекционные фигурки. Здесь все, включая дряхлую бабушку, ездили на грузовиках. Такси не было и в помине.

Куперу пришлось помогать по хозяйству и питаться едой домашнего приготовления – он такой в жизни не пробовал. Может, она и была вкусной, суть-то не в этом.

В доме не было нормального телевизора, в округе не было «Макдоналдса». Ни тебе китайской кухни, ни доставки пиццы. Ни друзей. Ни парка, ни кинотеатров, ни игровых автоматов.

С тем же успехом можно было бы поехать в Россию или в другую подобную глушь.

Он отлепился от Game Boy и уставился на унылый пейзаж за окном машины. Горы, прерии, деревья и прочая чушь. Кажется, с тех пор, как они уехали с фермы, вид за окном не поменялся вообще. Спасибо хоть бабушка с дедушкой перестали отрывать его от игры, чтобы обратить внимание на очередную фигню.

Можно подумать, его волнуют какие-то поселенцы, индейцы и солдаты, которые ошивались здесь еще до его рождения! Блин, да еще до рождения его доисторических бабушки с дедушкой.

Кому есть до всего этого дело? Когда есть «Люди Икс» и результаты соревнований по боксу. Неистовый Конь[1] и Сидящий-Черт-Те-Где Бык[2] – отстой.

По мнению Купа, тот факт, что ближайший к ферме город назывался Дедвуд[3], говорил сам за себя. Дедовский город, город для стариков, где совершенно ничего не происходит. Мертвечина и сухостой.

Ему не было дела до ковбоев, лошадей и бизонов. Его волновали бейсбол и видеоигры. За лето он не посмотрит ни одной игры «Нью-Йорк Янкис».

Мертвецом быть и то веселее.

Куп заметил группу странных существ, похожих на оленей, если бы те были мутантами-переростками; они протопали мимо по высокой траве, меж деревьев и зеленых холмов. И какого фига ферма называется «Черные холмы», если холмы – зеленые? В этой идиотской Южной Дакоте ни черта не смыслят в зелени.

Ни небоскребов, ни улиц, ни торговцев на тротуарах. Домом здесь и не пахло.

Бабушка, сидевшая впереди, развернулась к нему:

– Ты видел, Купер? Там были лоси.

– Наверное.

– Еще немного, и мы будем дома у Шансов, – известила она внука. – Это так мило, что они пригласили нас на ужин. Тебе понравится Лил. Вы с ней почти ровесники.

– Да, мэм, – сказал Куп заученным тоном. Очень нужно ему встречаться с какой-то глупой девчонкой с фермы. От нее самой небось несет лошадью, да и выглядит она под стать.

Он опустил голову и занялся Тетрисом, надеясь, что его оставят в покое. Бабушка и мать Купа были похожи как две капли воды. Только бабушка – уже старуха без осветленных завитых локонов и макияжа. Тем не менее стоило Купу посмотреть на эту странную старуху с морщинками вокруг голубых глаз, как он видел в ней свою мать. Это было жутковато. И все же это была его бабушка, которую звали Люси.

Она все время готовила и пекла. И развешивала простыни и одежду на веревке на заднем дворе фермы. Что бы она ни делала – шила ли, стирала, – она все время пела. У нее был красивый голос – на любителя, конечно.

Она ловко управлялась с лошадьми, и, признаться, Купа впечатлило, как она вскочила на одну из них без седла.

Ей было уже до фига лет – не меньше пятидесяти точно. Ну хоть песок не сыплется, и то ладно.

Обычно бабушка ходила в сапогах, джинсах и клетчатых рубашках. Только сегодня она наконец надела платье и распустила косу каштановых волос.

Поездка казалась бесконечно монотонной до тех пор, пока грузовик не начал подпрыгивать на ухабах. Тогда Куп глянул в окно и увидел, что ровной земли стало меньше, зато