Шрифт:
Закладка:
Далеко не всем под силу справиться с таким количеством черных магов. Да и убивать людей не то же самое, что сражаться с монстрами.
— Это вам расскажут уже они. А вы держите в тайне все, что услышите, иначе я уже не буду вашим секретным оружием. — вдаваться в подробности того, где же он раздобыл светлую магию, почему владеет боевыми приемами и не много ли у попаданца поганых прозвищ, чтоб добавлять сюда ещё и слухи о богохульстве и осквернении религии. Нет, пусть герцог сам информацию добывает и сам думает, что потом с этим всем делать.
— Доказательства или улики имеются? С чего ты решил, что то были именно черные маги? — сразу уточнил Ибенир. Каким таким расчудесным способом вампир поймал чернокнижников, его сейчас волновало чуть меньше, чем, собственно, сами чернокнижники и причина, по которой они выползли на свет и решили устроить облаву на герцога.
Дракон, объективно говоря, был им не соперником. В этой стране, пожалуй, никто, кроме почившего герцога Касара и Кифена, вообще черным магам в противники не годился.
С таким же, если не большим, успехом чернокнижники могли напасть на дворец. И единственная причина, почему они совершили что-то столь… вызывающее и бесполезное — ради внимания. И потому что свили свое проклятое гнездо где-то на территориях Ибенира или близ них. Выходит, напасть в первую очередь собираются именно на земли Керналиона, и жители герцогства в перспективе станут первым кормом для восставших чернокнижников.
Маги намерены посеять ужас своим кричаще-дерзким нападением на герцога, ослабить внимание и растащить людей по одному, пока все вокруг погружены в панику. Потому что совладать с народом, охваченным страхом, невероятно трудно.
И если народ потеряет веру в своего правителя, то Ибенир утратит контроль над ситуацией, и план чернокнижников можно будет считать удавшимся.
Вампир прищурился насмешливо так, мол, какие ещё вам нужны доказательства, спуститесь в темницу и убедитесь во всем сами. Ибенир предупреждающе улыбнулся, агрессивно так, очень по-драконьи, демонстрируя острые зубы.
Кифен фыркнул, кажется их перепалки носят уже скорее символично-традиционный характер, чем действительно отражают отношения. Ещё немного, и они станут друг для друга теми самыми врагами, на которых можно всегда положиться и позвать в трудную минуту. Степана от такой мысли аж передернуло. Конечно, лучше худой мир, чем война, но начал-то это не он.
И все эти исконно взрослые аргументы, типа он начал, а ты закончи, выглядели такими нелепыми и абсурдными. Как будто попаданец не пытался. Ладно, он признавал, что частенько намеренно действовал дракону на нервы, но что тут поделать? Не может же Степан позволить безвозмездно портить себе жизнь, хоть немного, но отомстить стоит, даже если и кажется со стороны, что вампир ведет себя глупо и нарывается.
Кифен покопался в кармане. Улики-то у него имелись, вопрос в том, хватит этого для того, чтоб доказать свою непричастность. Герцог может и сделал вид, что поверил, но они с драконом уже хорошо изучили друг друга и каждый из них прекрасно понимал, что одним мимолетным разговором всё не закончиться.
— Этого ведь хватит, верно? — попаданец передал герцогу пространственные кольца чернокнижников и снял защиту со входа, — Идите и разбирайтесь с ними сами. Я пока буду в комнате, которую мне выделил дворецкий. Когда закончите со всем, если у вас останутся вопросы, пришлите за мной. — и клыкасто зевнул. Магии бой с чернокнижниками выжрал немерено, ещё бы, столько раз портал использовать. Почти исчерпанный резерв, как оказалось, весомо влиял на самочувствие, потому сейчас вампир хотел спать и есть.
Дракон кивнул, позволяя отдохнуть.
— Если все так, как ты сказал, то я тебя щедро награжу. — Ибенир всегда помнил чужие ошибки, но в той же мере и не забывал хорошего, поэтому оставить Кифена ни с чем после такого самоотверженного поступка просто не мог, — Что ты хочешь? Титул? Денег? — Степан тоже думал над этим. Только вот и деньги, и титул он в силах достать сам, но кое-что не купить ни за какое золото. И вампир надеялся, что герцог милостиво поделится с ним мусором.
— Отдайте мне все тела мёртвых чернокнижников. — попросил он. Дракон если и удивился, виду не подал.
— Мертвая кровь не такая полезная. — сразу предупредил Керналион. О миролюбивых припадках и отказа от крови герцог был наслышан, и очень надеялся, что дурной переселенец не загубит себя, питаясь чем попало.
Кифен по-доброму улыбнулся и чуть кивнул, мол да, я знаю.
— Я просто сожгу их вблизи своего старого дома, не более. Можете даже приставить слежку, мне прятать нечего. — сообщил вампир. Что ж, телами черных магов он разжился, больше ста штук, неплохо. Сожжет их вокруг замка Касара и очистит там землю. Глядишь, через пять лет ещё чернокнижников наскребет и на всё графство хватит.
— Хорошо. Их доставят тебе через два дня, в ночь. — они обменялись ещё парой фраз, Степан рассказал, в каких камерах оставил чернокнижников, и где установлен антипортальный артефакт, чтоб герцог смог в случае чего отключить его и покинуть темницу. мало ли чем там сейчас заняты маги, наверняка уже десять раз обдумали план побега.
* * *
Степан сел в кровати, зевая. Ему выделили одну из комнат слуг, и стоило сказать, что слуги у герцога жили лучше боевых магов и солдат — не в казармах, где в комнате стоит по пятьдесят кроватей.
Комнатушка была маленькой, темной, с небольшим мутным окном, кровать оказалась узкой и жесткой, впрочем, что в казарме, что тут, Степан чувствовал себя одинаково.
Вампир поправил одежду, пригладил волосы и отправился к герцогу, пить чай. Это, кажется, стало уже традицией.
Герцог медленно цедил черный чай с таким видом, словно решал в голове сложнейшие проблемы этого столетья. Степан без стука прошел в гостиную и опустился в кресло напротив дракона.
— Будешь сахар? — предложил Ибенир, явно издеваясь. Вампир налил себе в пустую чашку чай и показательно высыпал полсахарницы в чай, — Почему не весь? — хмыкнул Ибенир.
— Оставлю на закуску. — и начал размешивать сахар в чашке. Это будет ужасно сладко, но поздно отступать, — Полагаю ничем новым, кроме сахара и чая, с нашего последнего чаепития вы так и не разжились. Ещё пара таких встреч, и я начну думать,
