Шрифт:
Закладка:
— Эгрилы? Здесь, в Мейгоре? При дворе? — спросил Артис. — Невозможно.
— Ты сказал бы то же самое раньше, если бы я сказал тебе, что нас всех арестуют — и все же мы здесь.
Никто этого не оспаривал.
— Расскажи нам все, что знаешь, — сказал Галрин.
— Два дня назад я спас племянницу короля, королеву Джии. Когда мы вернулись в Лейсо, Тиан Коса приказал бросить ее в лагерь для интернированных вместе со всеми другими беженцами и заявил, что она самозванка. После того, как я сам пошел повидаться с ней, Коса приказал городской страже попытаться арестовать меня.
— Когда я пошел просить тебя, Тиан Галрин, о помощи, я прибыл как раз вовремя, чтобы увидеть, как тебя тоже арестовывают, и понял, что за этим должен стоять Коса. Поэтому я решил пойти и увидеть этого человека сам. — Раласис вытер пот со лба. — Когда я приехал туда, я увидел людей, разгуливающих по его дому в масках Эгрила.
— Невозможно, — сказал Артис.
— И они не только что приехали. Они выглядели уютно, как будто пробыли там долгое время.
Дуолус покачал головой:
— Коса всегда был самоуверенным ублюдком, но он не предатель. Он любит эту страну.
— Тогда почему эгрилы в его доме? — спросил Раласис. — Почему мы в этой тюрьме?
— Может быть, произошла ошибка, — сказал Эрин. — Путаница. Они хотели арестовать кого-то другого.
— Может быть, ты все-таки идиот, — огрызнулся Галрин. — Послушай капитана. В его словах есть доля правды, да и вообще он прав: зачем еще мы здесь?
— Милостивые Боги, — вздохнул Артис. — После всего, что мы сделали, после всех принесенных нами жертв, эгрилы были здесь все это время?
— Мы должны кому-нибудь рассказать, — сказал Дуолус. — О Косе.
— И кто нам поверит? — спросил Галрин. — Это будет выглядеть как отчаянная попытка обвинить кого-то другого в наших преступлениях. Нет, Коса разыграл умную комбинацию.
— Настоящий вопрос другой — почему сейчас? — сказал Раласис.
— Ты видел эгрилов в его доме, — сказал Артис. — И он боится, что ты раскроешь его предательство.
— Нет. Он не знает, что я был там, и все это происходило задолго до этого. — Раласис взглянул на ночное небо сквозь щель в окне. — Что-то должно произойти. И скоро.
Возможно, тианы были не настолько глупы, потому что он видел, как осознание отразилось на их лицах. Эгрил всегда хотел только одного.
— Я собираюсь убить Косу, — сказал Артис.
— Я прикажу его повесить, — поддержал его Эрин.
— Сначала нам нужно отсюда выбраться, — возразил Галрин.
Раласис улыбнулся про себя. Вечная головоломка каждого заключенного. Он снова закрыл глаза. Лучше немного поспать, пока больше нечего делать. Какие бы неприятности ни надвигались на них, они, скорее всего, подождут до утра.
Тианы все еще что-то бормотали, но Раласис позволил им затихнуть вдали. После многих лет плавания на переполненных кораблях он привык не обращать внимания на шум. Решение придет само. Он всегда находил выход. Он не собирался позволить предателю его прикончить.
Раласис не знал, что его разбудило. Это мог быть сигнал тревоги, раздавшийся по всему городу, или это могли быть взрывы. Оба события произошли почти одновременно. Он вскочил на ноги и подбежал к окну, остальные столпились за его спиной.
— Что это? — спросил Галрин. — Что ты видишь?
Сначала их было трудно разглядеть, но он знал, что ищет. В конце концов, однажды они его чуть не убили. Он прищурился в ночь, вглядываясь в небо.
И они были там.
— Дайджаку, — прошептал он.
Вторжение в Мейгор началось.
49
Дрен
Киесун
Дрен выбрал самую прямую дорогу, какую только мог, — прямо вниз по склону горы. Он не пытался вести себя тихо, не думал о том, чтобы оставаться вне поля зрения. Он понятия не имел, почему он все еще жив. Этот гребаный Череп должен был его проткнуть, когда нашел в кустах. Но почему-то этого не сделал, а Дрен был не из тех, кто смотрит дареному коню в зубы. В тот момент, когда Череп повернулся к нему спиной, Дрен смотал удочки.
Вдалеке позади него завизжали врата — мучительный вопль; Тонин открыл одну часть мира для другой. Вопль продолжался и продолжался, бесконечное обещание грядущих ужасов. Рассказывая миру о том, что Дрен не сумел его остановить.
Он бежал, падал, спотыкался и перебирался через валуны, кашляя и выкашливая. Он поскользнулся и заскользил вниз по склону к дороге, вокруг него летела грязь, разлетались камни, страх его подгонял. Воздух обжег горло, когда он отскочил от очередного валуна и пролетел пять футов до следующего. Учитывая его удачу, он сломает себе шею, двигаясь так быстро в темноте, но Дрен не мог остановиться.
Хуй знает, как ему это удалось, но он добрался до главной дороги и, пошатываясь, побрел по ней, не сводя глаз с Киесуна, как будто это могло помочь ему сократить расстояние. Вдоль городской стены горели факелы, и он мог видеть движение на зубчатых стенах. Ханраны были там, наверху, но недостаточно, чтобы остановить то, что надвигалось.
Это было безумное решение — остаться в городе после того, как они увезли королеву. Ему следовало прислушаться, когда Джакс предложил отправиться в горы. Ему следовало понять, что большинство людей в Киесуне ни хуя не знают о сражениях. Он был прав, когда назвал их овцами, но ему следовало отвести их в безопасное место, а не оставлять на убой.
Его ноги стучали по дороге. Еще ярд, и еще. Он бежал, не обращая внимания на боль в горле. Теперь он был на последней прямой. В конце дороги его ждал город с его наполовину залатанными стенами и заново-сколоченными воротами.
С вершины стены раздались крики. Кто-то его увидел. Он замахал руками, попытался позвать, но едва мог дышать, и ему не хватало воздуха для слов.
Крики становились громче, более неистовыми, но Дрен все еще бежал. Его ноги двигались почти по собственной воле, и он не думал, что смог бы остановиться, даже если бы захотел.
Затем он услышал хлопанье крыльев у себя за спиной, увидел град стрел, вылетевших из-за городской стены, и
