головой. Он был бы счастлив просто снова держать ее в своих объятиях, чувствовать, как бьется ее сердце рядом с его. Он отдал бы за это все. Он не хотел умирать, не увидев ее снова. Он не хотел умирать в одиночестве на горе.

Но когда это жизни было не насрать на то, чего он хотел?

Дрен подполз ближе к лагерю, изо всех сил стараясь быть осторожным. Теперь, когда они остановились, они будут особенно осторожны, повсюду высматривая опасность. Возможно, ему следовало взобраться на гору и подойти к ним сверху, но он сомневался, что у него хватит на это сил. По крайней мере, тени и угасающий свет были на его стороне, помогая ему. Время наблюдать и ждать.

И стараться не кашлять.

Черепа были хорошо обучены. Он должен был отдать должное ублюдкам. Часовые охраняли основные подходы, в то время как другие Черепа патрулировали периметр. В центре лагеря была установлена большая командирская палатка, а за ней — палатка чуть поменьше. Тонин был доставлен туда вместе со своей охраной, и еще больше часовых было выставлено снаружи.

Солнце давно зашло, и поднялся ветер, забирая то немногое тепло, что еще оставалось. Дрен поежился в кустах. Он сказал себе, что ему все равно. Он видел места и похуже этого. Холод будет держать его в тонусе до тех пор, пока у него не появится шанс напасть. Все, что ему нужно было сделать, это дождаться возможности и убить Тонин.

Но сколько у него времени? Вся ночь или считанные минуты? Он ненавидел неопределенность. В идеальном мире он бы подождал, пока большинство Черепов уснет, а охранники устанут. Он полагал, что сможет проникнуть внутрь и добраться до Тонин без особых проблем. Но это был не идеальный мир, и если он чему-то и научился, так это тому, что все, что могло пойти не так, пойдет не так.

Он услышал визг сверху — вернулись Дайджаку, кружа над лагерем, разлетаясь во все стороны, устрашающие, как всегда. Если бы Дрен мог вжаться в твердую скалу, он бы это сделал. Он понятия не имел, как они не услышали, что его сердце гулко бьется о каменную землю.

Он прислушался к пролетающим мимо демонам, к хлопанью их крыльев и крикам, и затаил дыхание, так что даже его грудь не двигалась. Эндж рассчитывала на него. Весь Киесун нуждался в нем. Если там, в облаках, есть божества, то сейчас самое время им сотворить какую-нибудь гребаную магию. Конечно, он поступал неправильно, много раз, но сейчас он сражался за правое дело, по правильным причинам и правильным способом.

Он открыл глаза, когда звуки крыльев Дайджаку затихли. Они были внизу, в лагере, крылья все еще трепетали, когда они садились. Обычные Черепа обходили их стороной, но Избранную это не беспокоило. Она подошла к ним и долго с ними беседовала. Вероятно, узнавала новости о том, что они увидели.

Дрен улыбнулся. Они не расскажут о нем, это точно.

Когда демоны спустились с небес, пришло время двигаться дальше. Он продвигался вперед так медленно, как только мог, пригибаясь, подавляя кашель. Он не сводил глаз с лагеря, готовый к любым внезапным движениям, отчаянно пытаясь найти способ подобраться поближе.

Его терзали сомнения. Он был не в состоянии сражаться. Не с таким зудом в горле, избитым телом и одним простым ножом. Если бы у него было несколько бомб, это было бы другое дело, но у него их не было.

Он отхлебнул из бурдюка с водой, жидкость была такой холодной, что попала ему в желудок, как кусок льда, помогая ветру еще больше заморозить его. Он надеялся, что вода как-то поможет его горлу. Но горлу стало хуже, черт его побери.

На него напал кашель. Он зажал рот рукой и вжал голову в землю. Это был раздирающий грудь кашель, от которого у него слезились глаза и дрожали конечности, но он держал крепко, подавляя его.

Когда приступ закончился, он поднял голову, опасаясь худшего, но Черепа ничего не слышали. Ему повезло.

Затем он увидел, как солдат указал в его сторону и что-то сказал своему товарищу. Два Черепа направились к нему.

46

Матеон

Горная Дорога

— Ты это слышал? — Голова Матеона резко повернулась влево, и его руки крепче сжали копье, когда он всматривался в темноту. Что он искал? Там были только кусты, ползущие вниз по склону горы.

— Слышал что? — спросил Тринон, поворачиваясь, чтобы посмотреть в том же направлении.

— Это было похоже на кашель, — сказал Матеон. Ветер шелестел верхушками кустарника, принося с собой прохладу. После дневной жары Матеон обрадовался перемене температуры. Здесь он чувствовал себя как дома.

Оба мужчины стояли и вглядывались в темноту. Матеон напряг слух, прислушиваясь и не обращая внимания на гул лагеря позади себя.

— Там ничего нет, — сказал Тринон. — У тебя слуховые галюники.

Матеон почувствовал себя глупо, как ребенок, шарахающийся от теней.

— Должно быть, я... — Но нет, это раздалось снова. Кашель — или что-то в этом роде. Звук был приглушенным. Матеон показал на кусты. — Там определенно что-то есть.

— Ничего, кроме кучи шипов, — сказал Тринон.

— Я что-то слышал. Клянусь Кейджем.

— Тогда пойди и посмотри.

Матеон уставился на своего товарища:

— Ты не пойдешь со мной?

— Нет. Продираться сквозь гребаные кусты только потому, что у тебя слишком богатое воображение, — это не мое представление о веселье. Но ты? Помоги себе сам. Может быть, новый Пол даст тебе медаль или что-то в этом роде.

— Хорошо. Я пойду один.

— Делай что хочешь.

Матеон направил копье в темноту. Свет от походных костров заплясал на стальном лезвии, когда он сделал неуверенный шаг вперед. Они вырубили часть кустарника, когда разбивали лагерь, но расчистили только дюжину ярдов от периметра. Матеон вскоре понял, что этого недостаточно, и попытался пробиться сквозь первые заросли шипов. Они царапали его доспехи, пытаясь найти зацепку на броне, но он рубил копьем, пробивая путь вперед, и все это время его глаза блуждали от тени к тени, ища источник шума, который он слышал.

Во имя Кейджа, он надеялся, что что-то найдет. Он не хотел давать Тринону еще один повод поиздеваться над ним. Но что, если его ждала тайная засада джиан? И что он сделает? Почему Тринон не пошел с ним? Ему нужна помощь. Ему нужен кто-то, кто знает, что делают в таких случаях.

Пот