Шрифт:
Закладка:
Узнав, что Нойманам грозит смерть, пастор заверил беглецов, что в его доме им ничего не грозит. Они могут оставаться, сколько будет нужно. Обычно Пёльхау такого не говорил. Прятать евреев было опасно, а пастор и без того сильно рисковал. Обычно он отправлял страждущих в проверенные безопасные дома. Увы, таких мест становилось все меньше. Виной тому — бомбарировки. По оценкам верховного командования союзников, примерно треть немцев лишились жилья.
Теперь сама идея «безопасного дома» казалась фарсом. За несколько месяцев в город прибыло множество беженцев. Красная армия приближалась, и берлинцы пытались покинуть город. Правительство приказало выехать «лишнему» населению — женщинам, детям и престарелым. Но как? Автомобилей почти не было, а общественный транспорт дышал на ладан. Корреспондент шведской газеты проявил сообразительность и сумел выбраться из страны, купив подержанную машину за два костюма, килограмм кофе, несколько галстуков и носков[890].
Гарольд Пёльхау смог покинуть Берлин благодаря своевременному совпадению. В ночь неудачного заговора 20 июля агенты гестапо нашли в штабе резервной армии список, составленный Клаусом фон Штауффенбергом. Это был список всех местных офицеров-резервистов, готовых вывести войска и свергнуть правительство. В списке военного округа XIII по Нюрнбергу числился капитан Дитрих фон Трухзес. Этого оказалось достаточно, чтобы заключить капитана в тюрьму Тегель. Кузина его жены, Мария, оказалась невестой Дитриха Бонхёффера, который дружил с пастором Гарольдом Пёльхау. Очень скоро Пёльхау познакомился и подружился с капитаном, и тот предложил пастору вывезти жену и сына из Берлина[891]. Чтобы пастор согласился, он предложил всем поселиться в поместье Бундорф. Трухзес сказал также, что у его жены Хези есть родственник, который занимается железнодорожными перевозками для верховного командования. Он найдет места для Пёльхау. В Берлине вот-вот начнутся настоящие бои — ждать осталось несколько недель. Зачем оставаться в мясорубке?
В четверг, 4 апреля, Пёльхау не вышел на работу в тюрьму Тегель. Он сам, Доротея и Гарольд-младший ехали в поезде в Мюнхен, а оттуда — в Бундорф. Прибыв в поместье, они узнали, что Хези уже приютила у себя десяток беженцев. Кто-то даже стал проводить уроки для детей — это была Мария фон Ведемейер.
У Гарольда Пёльхау были и другие причины покинуть Берлин как можно скорее. Даже истинный божий человек, которого Рут Андреас-Фридрих называла «почти святым», может оступиться и пасть[892]. У Пёльхау начался роман с женщиной из движения Сопротивления. Он знал ее еще по университету. В марте она родила девочку. Гарольд оставался другом Герти Симсен, но не собирался бросать жену. Он хотел сказать Доротее, что изменил ей, и был уверен, что она даже если не поймет его, то хотя бы простит.
Как и пастор Бонхёффер, пастор Пёльхау верил, что сердце человеческое обладает самой большой силой мира.
67
Дорога в никуда
Поздно вечером во вторник, 3 апреля, Дитриха Бонхёффера, Йозефа Мюллера и других особых узников Бухенвальда погрузили в небольшой грузовик. С собой заключенные могли взять разве что смену белья, и только британский капитан Пейн-Бест эвакуировался ни много ни мало с пишущей машинкой, чемоданом и тремя (!) коробками личных вещей[893].
С бензином в Германии было туго, поэтому тысячи грузовиков оснастили странным цилиндрическим приспособлением, напоминающим самогонный аппарат. Внутри «самогонки» горели поленья, что обеспечивало автомобилю скорость в тридцать километров в час. Вдобавок раз в час это «чудо техники» приходилось прочищать и подкидывать дрова в топку[894]. Поездка обещала быть долгой. Семнадцать пассажиров, охранники и вещи набили в кузов как селедок в бочку. Никто не говорил или попросту не знал, куда конкретно они держат путь, но грузовик медленно двигался на юг.
К полудню среды грузовик с трудом преодолел 240 километров и, к всеобщему облегчению, свернул к концлагерю Флоссенбюрг. Вскоре грузовик догнала полицейская машина и заставила съехать на обочину. Из машины вышли двое полицейских. Они сказали охранникам, что получили приказ доставить Йозефа Мюллера и еще одного заговорщика из абвера, капитана Франца Лидига, а также еще кого-то во Флоссенбюрг. Проблема была в том, что полицейские никак не могли разобраться, кто же этот «еще кто-то». В конце концов капитан абвера Людвиг Гере направился к полицейским. Он хотел остаться с Мюллером — в Бухенвальде они сидели в одной камере.
Полицейская машина с тремя новыми узниками Флоссенбюрга унеслась, а грузовик продолжил свой скорбный путь. Похоже, узников везли к Дунаю. Ночь заключенные провели в городской тюрьме Регенсбурга. «Опять эта вшивая интеллигенция! — проворчал охранник, когда они вошли в здание. — На второй этаж! Ма-а-арш!» Второй этаж напоминал кузов грузовика — люди буквально сидели на головах друг у друга. В основном это были родственники осужденных, которых под охраной перемещали в неизвестном направлении. Повсюду стояли и сидели представители разных поколений Гёрделеров, Штауффенбергов, Хасселей и Гальдеров. Тут же находилась и сестра беглеца из Стамбула, Эриха Вермерена.
Узников Бухенвальда разместили в камерах, однако уже на следующее утро им удалось пообщаться с остальными. Дитрих Бонхёффер принял на себя тяжкую обязанность — он сообщил Аннелизе Гёрделер о казни ее мужа. Вдова и четверо ее детей оказались в тюрьме в рамках закона о «коллективной ответственности». Бонхёффер рассказал, что Карла казнили в Плётцензее еще в феврале.
Тюрьма полнилась гулом людских голосов. Вдруг пронзительно завыла сирена воздушной тревоги. Разговоры немедленно смолкли. Союзники бомбили железнодорожное депо Регенсбурга. Охранники погнали заключенных в подвал. Пейн-Бест мельком увидел горящие вагоны и развороченные пути.
К вечеру все успокоилось. Узники Бухенвальда продолжили свой путь в никуда. Грузовик, чадя и надсадно кашляя, ковылял по дороге. Вдруг, издав предсмертный хрип, двигатель-«самогонка» заглох. Его пытались починить всю ночь. Заключенные мокли под дождем. Увы, реанимация провалилась, и утром узников пересадили на автобус. Мягкие сиденья, возможность сесть удобно… и десять охранников с автоматами. Автобус держал путь на восток, в сторону Чехословакии.
В пятницу, ближе к вечеру, узники прибыли в
