Однако ученые предполагали, что это лишь малая часть полчищ, еще не вышедших на свет, и со временем мурмы оставят от планеты одну пустую скорлупу. Металлические существа посвящали всю мощь своего разума, все познания прожитых лет решению этой проблемы в надежде обнаружить какой-нибудь новый действенный способ справиться со страшной угрозой.

Впрочем, Вольмар и его люди с ней практически не сталкивались. Их еще не раз водили на экскурсии; они видели горы, поднимающиеся уступами почти к самому своду блистающего купола, видели моря и озера, в которых вода переливалась множеством специально заданных оттенков, от бледно-оранжевого до густолилового. Видели, как интеграторы возводят стены новой башни прямо из пустынного песка, словно Илион сам собой возносится ввысь под музыку Аполлона.

Все еще оставалось загадкой, почему тлунги захватили «Алкиону» и зачем прилагают столько усилий, показывая землянам свою жизнь. Поразительно, насколько подробно они объясняли команде Вольмара природные явления и механические чудеса красной планеты. При всем том невозможно было определить, как они относятся к своим гостям – уважают их или презирают, настроены к ним дружественно или же враждебно. Их жесты, слова, учтивое обращение с землянами хоть и свидетельствовали о высокоразвитой цивилизации, но были бездушными, словно бы механическими. А истинные их чувства и намерения оставались скрыты покровом тайны.

Однажды, сразу после очередного получаса искусственной темноты, к «Алкионе» пришла новая делегация, в том числе несколько тлунгов типа четырехглазых хирургов. Когда их впустили на корабль, они объявили мелодичными голосами и со множеством поклонов, что коум велел им сопроводить чужаков в некой особой поездке. Как обычно, о цели поездки ничего не было сказано.

Земляне последовали за своими провожатыми, ожидая новых чудес. Летучая платформа привезла их в ту же лабораторию на берегу фиолетового моря. Здесь, в отделе, где их так подробно изучали, делая зарисовки наружных и внутренних органов, их ожидало невероятное зрелище. Несколько тлунгов наносили последние штрихи на выстроенные в ряд металлические тела, повторяющие в мельчайших подробностях, вплоть до дыхательных масок, одетые тела Вольмара и его людей! Очевидно, их создали по тем самым рисункам.

Земляне в изумлении рассматривали металлические копии себя самих, и у каждого закралась мысль, которую они не решались высказать.

– Ну что же, – промолвил Ровертон, стараясь отогнать эту мысль, – тлунги и впрямь горазды мастерить манекены. Эти штуковины у них получились совсем как настоящие, вот-вот заговорят.

– Ни одному земному скульптору такое не под силу, – согласился Вольмар и, помолчав, прибавил: – Интересно, зачем им это. Может, хотят сохранить, кроме рисунков, и объемное изображение нашего облика.

– Надеюсь, что не больше того, – вполголоса откликнулся Ровертон.

Тут их прервали. Глава делегации, большеголовый тлунг с фантастически вычурной внешностью, обратился к землянам с краткой речью, из которой они поняли едва ли половину, поскольку изъяснялся он на сугубо техническом жаргоне, примерно как на Земле разговаривают специалисты-медики. Но и этой половины хватило, чтобы привести их в ужас. По словам тлунга, коум повелел изготовить для гостей несокрушимые металлические тела и переместить туда их мозг, чтобы они смогли остаться на красной планете навечно. Возможно, благодаря долгому общению с высокоразвитыми здешними жителями они смогут наконец стать поистине цивилизованными существами. Коум, движимый великодушием, а также научным любопытством, еще при первой встрече с землянами решил провести такой биологический опыт. Операцию по пересадке мозга произведут сейчас же, как только дождутся, когда прибудет коум, который будет наблюдать и руководить ходом эксперимента.

Закончив свою речь, тлунг указал на установленную в стороне большую черную каменную плиту. Рядом с ней ждали несколько хирургов, вооруженных внушительными ножами и пилами. Очевидно, землянам следовало улечься на эту плиту и покориться своей участи.

Вольмар, лучше других освоивший местный язык, начал возражать; капитан объяснил, что он и его люди предпочитают остаться в плотской оболочке, сколь бы ни была она хрупка и уязвима. Они весьма ценят (говорил Вольмар) необычайную заботу коума и все те хлопоты, которые взяли на себя тлунги, конструируя для землян сверхпрочных металлических двойников, и тем не менее они, земляне, вынуждены с глубочайшим сожалением отказаться от такой чести.

Тлунги были заметно озадачены. Они посовещались, и наконец их предводитель заявил, что подобный отказ – дело неслыханное и волю коума необходимо исполнить без всяких препирательств. Нежелание землян принять оказанную милость, прибавил он, можно объяснить только их незрелостью и недостаточным умственным развитием. Это чистейшая глупость, и мудрые великодушные обитатели красной планеты ни в коем случае не могут такого допустить. Если нужно, операцию проведут насильно. А когда мозг землян освободится от пут бренной материи, они поймут, какое благо чуть было не отвергли.

– Ничего себе влипли! – охнул Ровертон. – И мы подчинимся?

– Нет, – очень тихо произнес Вольмар, доставая пистолет и жестом показывая остальным, чтоб они сделали то же самое.

Все разом выхватили оружие, и каждый прицелился в кого-нибудь из хирургов. Тлунги уже видели пистолеты землян, но лишь бегло их осмотрели, не скрывая пренебрежения. А Вольмар и его люди постоянно держали пистолеты при себе.

Хирурги замерли в нерешительности, не вполне понимая, что означают действия землян и как тут следует поступить. В этот миг вошел коум в сопровождении телохранителей – циклопообразных существ, специально отобранных среди самых известных ученых красной планеты. При виде ошарашенных хирургов и нацеленных на них пистолетов он произнес несколько вопросительных слов. А узнав об отказе землян от операции, устремил на Вольмара с командой задумчивый взгляд – так божество могло бы смотреть на кучку взбунтовавшихся насекомых.

– Приступайте! – приказал он хирургам.

Хирурги надвинулись на землян, держа в металлических руках дымящиеся наподобие курильниц сосуды с сильным анестезирующим средством. Холодные механические движения и двойные комплекты горящих глаз не выдавали никаких эмоций. Один поднес курильницу к самому лицу Вольмара и потянулся к застежкам его дыхательной маски.

Еще миг – он сорвал бы маску, и капитану пришлось бы вдохнуть одурманивающий дым. Но Вольмар приставил пистолет к сверкающему глазу хирурга и спустил курок. Еще громче выстрела раздался треск, словно раскололся хрусталь. Хирург зашатался и рухнул на пол. Из разбитого глаза текла ярко-красная жидкость, пожиже, чем кровь, смешанная с осколками минерала и комочками серо-зеленого вещества – вероятно, мозга.

Прочие хирурги, увидев, что их товарищ упал и лежит без движения, замялись. Но коум бесстрашно шагнул вперед, приложил к своим трем ртам длинный трубчатый инструмент и нацелил его на Вольмара. Тот, в свою очередь, навел пистолет на алмазный глаз коума. Неизвестно, что случилось бы дальше, но в это мгновение их неожиданно отвлекли. Раздался пронзительный, все усиливающийся звон – казалось, он шел