Шрифт:
Закладка:
К важнейшим задачам Тайного совета относилось совместное управление «государственной» финансовой системой. При йоркистах и Генрихе VII король лично вникал в детали увеличения доходов и денежных расходов, тогда как при Уолси и Кромвеле инициатива в основном перешла под их неформальный контроль. Однако в 1540-е и 1550-е годы тайные советники взяли на себя коллективную ответственность за «государственное» управление финансами. Подъем Тайного совета как органа исполнительной власти сопровождался снижением личного интереса и королевского контроля над большинством решений в области финансов. Да, Тайный совет действовал ad hoc (по обстоятельствам) и был обязан сотрудничать с королевой, лордом верховным казначеем, канцлером казначейства и другими сановниками. Однако к середине правления Елизаветы обозначились ясные демаркационные линии: королева устанавливала общие принципы управления доходами, а лорд верховный казначей и подчиненные ему официальные лица контролировали технические аспекты финансового администрирования. Тайный совет следил за потоками денежных средств, готовил итоговые отчеты и предпринимал шаги к обеспечению баланса доходов и расходов. На заседаниях Совета часто обсуждали фискальную политику, и советники отвечали за разрешения на денежные расходы. Задача подписывать платежные поручения, по всей видимости, отнимала у советников массу времени, поскольку казначейство выплачивало деньги только после того, как сотрудники получали специальное разрешение в виде ордера от королевы или Тайного совета[734].
Платежные поручения, подписанные группой советников, существовали с 1540-х годов, а в 1590-е они помечались так: «разрешено лордами и другими членами Тайного совета… подписано У. Берли». Крупные выплаты могли требовать двойного разрешения, хотя строгого правила по этому поводу не было. Ордера за малой государственной печатью обычно отправлялись в казначейство на выплаты от £1000 и более, последующие ордера подписывались оговоренным количеством тайных советников (как правило, шесть-семь). Письма из Тайного совета тоже служили разрешением на выплаты. Например, в 1574 году, когда Берли потребовалось £3000 на военные расходы в Ирландии, он написал Роберту Петре, аудитору поступлений казначейства: «Настоящее замещает письмо лордов Совета мне, я прошу его хранить и выполнить содержащееся в нем указание»[735].
Иногда советники даже получали свое жалованье до официальных выплат. Уолсингем в октябре 1581 года получил £8000 наличными по квитанции казначейства, а в январе 1574 года Тайный совет дал указание Берли назначить человека для получения и выдачи средств на основании его специальных распоряжений[736]. Полномочия Тайного совета по финансовому контролю, таким образом, были неопределенными, но по сути бюрократическими. Советники стояли между королевой и ее финансовыми министрами. После королевы они имели решающую власть. Хотя верховный лорд-казначей Винчестер был министром финансов, особенно чутким к привилегиям своего официального чина, в 1568 году он говорил кассирам ведомства доходов, что в его отсутствие в стране они должны выполнять все распоряжения Тайного совета. Такая реформированная структура, пусть и далеко не совершенная, обеспечивала устойчивую систему основного финансирования до кончины Елизаветы[737].
В последние годы правления Елизаветы также существенно ощущалось корпоративное развитие, когда Тайный совет взял на себя определенную степень контроля над дарственными королевскими актами за Большой печатью. Подобное было несвойственно Генриху VII. Теперь же оба лорда – хранителя Большой государственной печати Пакеринг и Эгертон получили «ограничения» своих полномочий, которые запретили им даже в обычных случаях удостоверять печатью подпись королевы, если нет ордера по этому вопросу, подписанного тремя тайными советниками[738]. Генрих VII был убежден, что его подпись на документе превосходит по важности государственную печать (и устоявшуюся конституционную практику), а при Уолси и Кромвеле эффективность и оперативность пользовались преимуществом перед буквой закона[739]. (Кромвель, вероятнее всего, хотел сделать систему более строгой, но помешала его отставка.) Действительно, процедуры 1540-х и 1550-х годов требуют дальнейшего исследования, и статус «неотложных ордеров» (как их называли) в первые годы правления Елизаветы остается неясным. Однако совершенно очевидно, что война с Испанией и тупик с патронатом при дворе вдохновляли на введение более жестких процедур, чем те, что существовали в начале XVI века. Генрих VII и Генрих VIII, будучи уже в возрасте, конечно, не позволили бы своим советникам проверять их решения. Соответственно, как и в управлении финансами, тайные советники взяли на себя новые обязанности, расширившие их власть.
Самой безотлагательной задачей Тайного совета после 1559 года стало приведение в исполнение елизаветинского религиозного урегулирования в графствах. В частности, зоной ответственности Совета было выявление и при необходимости наказание католических рекузантов. С этой целью в октябре 1564 года мировым судьям и другим официальным лицам графства и городов было приказано провести перепись. Епископам поручили ранжировать лидеров провинциального общества по их отношению к религиозному урегулированию; им полагалось назвать имена людей, достойных назначения на должности, и указать руководителей, которых следует сместить; а также проконсультироваться с известными сторонниками урегулирования в своих епархиях из джентри и по их совету предложить меры для подавления рекузанства и продвижения протестантства. В результате Тайный совет получал обширную информацию, позволявшую контролировать назначения в городах и графствах. Отдаленный эффект в графствах, возможно, не был существенным, поскольку из мировых судей, фигурирующих в дошедших до нашего времени отчетах, 431 назвали способствующими урегулированию, 264 – нейтральными или «беспристрастными» и только 157 человек – мешающими или противодействующими. Однако с ростом населения и ввиду миграции безземельных работников в города Тайный совет пользовался своими полномочиями, чтобы обеспечить удаление противников урегулирования с общественных должностей в интересах порядка и следования догматам англиканской церкви[740].
Кроме того, Тайный совет вел список католических рекузантов, находящихся в Англии и бежавших за границу. Согласно статуту 1381 года, никто не мог приехать в Англию или покинуть королевство, если он не рыбак или торговец или не имеет королевского разрешения. Условия этого закона Совет начал серьезно проводить в жизнь. В марте 1583 года Уолсингем записал в своем дневнике под заголовком «Коровий загон» (Cowncell): «Декларация портам»; «Осмотр чужестранцев» и «Рекузанты, иезуиты [и]… другие упрямые богохульствующие паписты». В кризисные моменты Тайный совет демонстрировал силу «интернированием» или наложением штрафов на известных рекузантов в графствах, а также конфискацией их доспехов и оружия, тогда как менее значимых людей отправлял под надзор местного протестантского священства или мировых судей. После Северного восстания и папской буллы Regnans in excelsis Тайный совет регулярно запрашивал у мировых судей и епископов епархий списки людей, отказывающихся посещать англиканскую церковь. Во время войны с Испанией Тайный совет, естественно, постоянно занимался проблемой рекузантства. Он начал применять карательные законы против рекузантов из джентри, которые считались угрозой государственной безопасности, тогда как рекузантов, считавшихся лояльными Елизавете, обязывали сохранять спокойствие или оставаться в пределах 3 миль от своих домов и не общаться
