- Это Гейрфресса, - признался Базел через мгновение, затем сделал паузу.

- Что насчет нее? - мягко нажал Келтис.

- Ну, - медленно произнес Базел, - когда она и я были после того, как она исцелилась, был момент, когда все, как ты мог бы сказать, слилось воедино. - Он поморщился, его подвижные уши подергивались от разочарования, пока он безуспешно искал точные слова, которые ему были нужны. - После этого был момент - ничего, кроме одного-двух ударов сердца, заметь, - когда она и я были после... слияния. Как будто не было ничего, кроме одного из нас. - Он повернулся и посмотрел на всадника ветра. - Произошло бы это так, как ты чувствовал подобное, или знаешь кого-то другого, кто испытывал подобное?

- Я... так не думаю, - сказал Келтис, подбирая слова так же медленно и тщательно, как Базел. - Для большинства всадников ветра наступает момент - не для всех из нас, но для большинства - когда мы впервые связываемся с нашими братьями, когда видим друг друга. Когда мы узнаем все, что нужно знать друг о друге. Когда мы действительно можем почти видеть мысли другого существа. Но мы не сливаемся воедино. Не совсем, хотя мы иногда бросаемся этими словами. Мы остаемся раздельными. Ближе, чем к нашим собственным братьям и сестрам или даже к нашим возлюбленным, но все еще порознь. И мне кажется, это не похоже на то, что ты описываешь.

- И мне тоже, - согласился Базел и вздохнул.

- Неужели все это было таким ужасным переживанием? - спросил Келтис с ноткой легкого поддразнивания, и Базел фыркнул.

- Ужасным? - Он покачал головой. - Не очень далеко, сэр Келтис. Имей в виду, я бы не хотел, чтобы подобное повторилось в ближайшее время! Нет, и я бы не хотел, чтобы какой-либо другой скакун испытал то, что испытывают эти.

Его голос потемнел с последней фразой, но затем он заставил себя встряхнуться.

- Тем не менее, у меня нет другого выбора, кроме как сказать, что это, вероятно, было одним из двух или трех самых замечательных событий в моей жизни. Они действительно хотят быть созданиями самих богов, не так ли?

- Думаю, что да, - тихо согласился Келтис.

- Да. Но, понимаешь, ты стремишься быть сотойи, в то время как я градани. И еще не родился ни один скакун, который бы так сильно любил градани. Так что, возможно, вы говорите, что это после того, как мы завели те отношения, в которых нам обоим больше всего комфортно.

Келтис вопросительно приподнял бровь, и огромный градани пожал плечами, выглядя почти смущенным.

- Гейрфресса и я, - сказал он. - Мы больше не стремимся к тому, чтобы нам было так уж комфортно. Я не зайду так далеко, чтобы сказать, что между нами то же самое, что между тобой и Вэйлэсфро, но это не то, что когда-либо существовало между другим скакуном и градани, можешь на это положиться! Я...

- Прости меня, принц Базел, - мягко спросил Келтис, - но тебе действительно так трудно признать, что между вами двумя родилась взаимная любовь? - Базел бросил на него острый взгляд, и Келтис взмахнул рукой в воздухе. - Я очень сомневаюсь, что кто-либо, кроме всадника ветра, когда-либо испытывал что-либо отдаленно похожее на то, что ты мне описал, милорд защитник. Но нет ничего неслыханного в том, что у скакунов завязываются глубокие, интенсивные дружеские отношения с людьми, которые не являются всадниками ветра - любовь их, принц Базел. Подумайте о Датгаре и баронессе Хэйнате или леди Лиане. Те, кто не знает их хорошо, склонны забывать, если они вообще когда-либо по-настоящему осознают это, что скакуны, по крайней мере, так же разумны, как и любая из человеческих рас. И у них гораздо, гораздо более великие сердца, чем у большинства из нас.

- Да, я могу это видеть, - пробормотал Базел. - И все же я не очень уверен, как участники других табунов, которые не были здесь и не видели, примут то, что Гейрфресса могла испытывать такие чувства к градани, как я. И, по правде говоря, среди моего народа есть те, кто счел бы это еще более неестественным, чем у нее.

- Я не думаю, что тебе нужно беспокоиться о том, как, вероятно, отреагируют другие скакуны, - успокоил его Келтис. - Они общаются друг с другом так, как, думаю, никто, включая всадников ветра, никогда по-настоящему не понимал. - Он покачал головой. - Доверься мне, принц Базел. Если Гейрфресса готова относиться к тебе так, как ты описал, то участник любого другого табуна, которого она когда-либо встретит, поймет почему. Ты понимаешь, это не значит, что все они согласятся с ней, но я очень сомневаюсь, что кто-либо из них когда-либо подвергнет сомнению ее чувства или обвинит ее в них.

- Ну, по правде говоря, - сказал Базел через мгновение, - это после того, как в данный момент меня меньше всего беспокоит. Видите ли, я думаю, что она не очень-то захочет, чтобы ее оставили позади.

- Прости меня, принц Базел, но ты хочешь сказать, что ты и Гейрфресса все еще как-то связаны?

- Я бы не назвал это "связью", - ответил Базел. - И все же это может быть так, как это бывает после того, как ты продвинулся куда-то в этом направлении. - Он постучал себя по лбу указательным пальцем. - Это не так сильно, как если бы я хотел "услышать" ее, или как если бы мы все еще жили в сознании друг друга. И все же у меня в голове нет ни малейшего вопроса о том, откуда я знаю, о чем она думает. Или, если уж на то пошло, где она хочет быть.

Глаза Келтиса внезапно расширились, и он отложил уздечку в сторону впервые с тех пор, как Базел вошел в конюшню. Глаза градани сузились, когда он увидел выражение лица человека, но он ничего не сказал, только ждал.

- Милорд защитник, - сказал Келтис через несколько секунд, очевидно, подбирая слова еще более тщательно, чем раньше, - Гейрфресса - единственный скакун, местоположение которого тебе известно?

- А? - Базел бросил на него взгляд, в котором сочетались удивление и недоверие к тому, что ему задали такой нелепый вопрос. Но затем он нахмурился и закрыл глаза, склонив голову набок, как