До Лориэна действительно было рукой подать — десятка два миль на восток-юго-восток.

Самое время, сказал себе Саруман, переходить к следующей части намеченного плана.

Орки, как обычно, были заняты рутинными походными делами и раздачей пайка, и, дождавшись, когда Каграт ускачет куда-то по делам разведки, Саруман неприметным жестом подозвал Гарха, прячущегося в кроне растущего по-соседству дуба. Ворон неизменно сопровождал отряд, мимоходом промышляя по окрестностям в поисках поживы и появляясь, как правило, в сумерках, дабы излить на волшебника очередную порцию ворчанья, кряхтенья, жалоб на погоду, сожалений по поводу упущенных возможностей и проклятий по адресу безмозглого Гэджа. Получив кусочек вяленого мяса или рыбы и дозу согревающей мази на больное крыло, он оттаивал, слегка добрел и в куда лучшем расположении духа отправлялся ночевать в найденную поблизости каменную расселину или на развилку ветвей ближайшего дерева.

Но сегодня на пустые и ничего не значащие беседы времени не было.

— Как твое крыло? — спросил Саруман, едва ворон, опасливо оглядываясь, опустился рядом с костром.

Гарх, аккуратно расправив и сложив потрепанные крылья, покосился на волшебника подозрительно.

— Кажется, немного лучше… а что?

— Помнится, некоторое время назад некий ворон отчаянно бил себя лапой в грудь, выказывая желание при необходимости оказаться мне всемерно полезным.

Гарх нахохлился.

— Вот, значит, когда пришла пора расплачиваться за былую неосмотрительность… И чего ты от меня хочешь?

— Совсем немного. Ты должен немедленно отправиться к эльфам и отнести им мое послание. Тут недалеко, миль двадцать-двадцать пять, не больше… Лети вдоль реки, она приведет тебя как раз к границам Лориэна. Если не будешь мешкать, окажешься там через несколько часов, еще до наступления темноты.

— К чему такая спешка?

— К тому, что завтра мы уже будем куда дальше от Лориэна, нежели сегодня, а через два-три дня и вовсе подойдем к Каменному Мосту. Нас там к этому времени уже должен ждать отряд хорошо вооруженных эльфов, знающих, где, как и с кем им предстоит сражаться… впрочем, об этом я позаботился им написать.

Гарх уныло хмыкнул.

— А что потом? Надеешься на эльфийскую магию? Думаешь, эльфам по силам снять с вас эти проклятые ошейники?

— Эльфам, может, и не по силам… но ведь остается еще Гэндальф.

— По-твоему, он все еще в Лориэне?

Саруман не ответил — откуда ни возьмись вновь появился Шавах, прошел мимо, недружелюбно косясь на волшебника, небрежно поигрывая кнутом. Гарх поспешно отступил, спрятался под ближайший куст, слился там с черной лужицей тени. Дождавшись, когда орк скроется где-то в шумной круговерти лагерной суеты, Шарки добыл из складок одежды свиточек из березовой коры, на котором ещё несколько дней назад ухитрился нацарапать нужное послание.

— Кому мне отдать письмо? — спросил ворон.

Саруман куском бечевы торопливо привязывал берестяную грамотку к его лапе.

— Можешь вручить его кому-нибудь из стражей пограничья, они переправят его в Карас-Галадхэн. Потом постарайся отыскать Гэндальфа. И — хм! — передай от меня Владычице сердечный привет…

Гарх склонил голову к плечу.

— И ты всерьез полагаешь, что эльфы при получении этого письмеца немедленно восстанут от праздной неги и поспешат к вам на выручку?

— Келеборн никогда не казался мне существом безграничной отзывчивости, но, надеюсь, откровенно закрыть глаза на мое послание он все-таки не отважится. Кроме того… Ах ты! Лети! Быстро! Будь осторожен!

Гарх отскочил неуклюжим прыжком, стремглав метнулся прочь. Как раз вовремя — на место, где он только что находился, с глухим стуком приземлился увесистый камень. Над головой мага раздался грозный кагратов рык:

— Проклятый ворон! Опять ты здесь! Ну погоди, поиграем в палочку-стрелялочку!

Орк выскочил из-за дерева, держа в руках натянутый лук. Прежде, чем Саруман успел ударить его по руке или хотя бы просто сдвинуться с места, прогудела спущенная тетива — и Гарх, не успевший еще подняться достаточно высоко, болезненно вскрикнул: Каграт явно не промахнулся… Но, насколько серьезно ворон был ранен, определить было невозможно — Гарх уже скрылся за верхушками деревьев. Впрочем, то, что он не рухнул камнем на землю, а продолжал лететь, внушало некоторую надежду — видимо, стрела задела его лишь вскользь… Раздосадованный неудачей, Каграт отшвырнул лук и издал гневный рев взбешенного элефанта.

— Ах ты, с-с-сучий потрох! — Он в бессильной ярости погрозил вослед ворону кулаком. — Ну, попадись мне только…

Саруману потребовалась секунда-другая, чтобы прийти в себя и перевести дух.

— Остынь, Каграт! — уронил он как можно более ленивым, небрежным и безучастным тоном. — Охота тебе тратить стрелы на всякое вороньё…

— На всякое вороньё? — прохрипел вожак. Он медленно подступил к магу, лицо его было серым от бешенства. — Да в том-то и дело, что, по-всему видать, далеко не «всякое»! Давай-ка уже внесем в насущный вопросец некоторую ясность! Этот трупоед, знамо дело, не просто так возле тебя крутится, а?

— Разумеется, не просто так, — сердито проворчал Саруман, — «просто так», как всем известно, и курица не снесется. Да, призна́юсь, этот ворон — можно сказать, мой давний знакомый… Я его иногда подкармливаю кусочками солонины, вот он меня и навещает…

— Подкармливаешь? Ишь ты, любитель пташек! Зажрался, видать, на казенных харчах? Придется тебе пайку-то урезать… — Каграт вдруг подался вперед, быстрым движением сгреб волшебника за грудки, швырнул его к ближайшему дереву, крепко вжал в бугристый древесный ствол. Глаза орка — налитые кровью, желтые, злые — впились в Сарумана, как абордажные крючья, въелись, точно шипы неотвязки, в самое нутро, в печенки и жилы. — Ты меня за деревенского дурачка-то не держи, старый! — жарко выдохнул он Саруману в ухо, и, намотав волосы мага на кулак, пригнул его голову к плечу — таким яростным и резким рывком, словно хотел оторвать её напрочь. — Я видел, как ты передавал этой твари записку… Кому, куда — говори!

Саруман похолодел. Неужели действительно — видел? Когда успел, как? Или… что?

— Да ну, вот правда видел? — Он еще нашел в себе силы отрывисто усмехнуться в перекошенную кагратову рожу. — Собственными глазоньками, да? Или просто кто-то тебе ушат гнилой воды в уши налил? И я даже догадываюсь, кто… С каких это пор ты начал верить шаваховой брехне? Если ты станешь слушать каждого, кому выпадет удобный случай выставить тебя на посмешище…

— На посмешище, вот как? — Каграт злобно сузил глаза.

— А ты сам-то как разумеешь? — процедил Шарки. — С каких это пор Шавах у тебя не тупым воякой и кишкодером слывет, а надежным шпионом и осведомителем?

— Не твое дерьмовое дело, кого я слушаю. Твое дело — сидеть тихо и помалкивать в бороду, радоваться, что все зубы