Госпожа Фан тут же приобрела сосредоточенный вид. Того, кто пытался навредить Чэнъюю, и человеком назвать было нельзя.

– Я очень хочу его увидеть, – стиснув зубы, проговорила она.

Наступила ночь. Служанки не желали устраивать разборки с Лю-эр, поэтому добровольно отступили.

Время – штука беспощадная. Не прошло и половины месяца, как негодование слуг сошло на нет.

Однако что тут можно было поделать?

Служанки заявили, что Чжэньчжэнь и Лю-эр занимались самоуправством и игнорировали их. Фан Цзиньсю вообще прислала свою прислугу, чтобы позаботиться о Чэнъюе, а Лю-эр всех отругала за вторжение в его покои.

Но госпожа Фан со своей свекровью закрывали глаза на случившееся.

Молчание – знак согласия. Раз главы семьи выражали свою поддержку, что же оставалось делать другим?

Служанки подошли к комнате как раз тогда, когда вернулась Чжэньчжэнь. Она редко появлялась перед Чэнъюем днем и приходила уже только ближе к ночи.

Так называемая «молодая госпожа, ухаживающая за молодым господином».

Как бы тщательно они ни заботились о нем днем, это не шло ни в какое сравнение с теми мучениями, которым молодой господин подвергался ночью.

Уже потихоньку начали ползти слухи о том, что на теле Чэнъюя появилось множество следов от игл.

Сейчас молодой господин не мог даже сидеть.

Служанки склонили головы и молча наблюдали, как Чжэньчжэнь зашла в покои и закрыла за собой дверь.

Послышался шум воды. По мере погружения в ванну нахлынуло знакомое чувство покалывания, и Чэнъюй закрыл глаза.

– Как ты себя чувствуешь? – с улыбкой поинтересовалась девушка.

С тех пор как они говорили о повешении и Чэнъюя бросили в бочку с водой, эти двое ни словом не обмолвились. По крайней мере, обошлось без намеренных провокаций.

– Отлично, – дружелюбно ответил юноша. – Я чувствую себя намного лучше.

Чжэньчжэнь села возле ванны и наблюдала за молодым человеком, который выглядел так, словно получал удовольствие.

На самом же деле никто даже представить не мог, какую боль он сейчас испытывал.

– Ты, наверное, страдал все эти годы? – спросила она.

Фан Чэнъюй распахнул глаза.

– Чтобы понять, страдал я или нет, нужно также вкусить и приятные моменты жизни, сестрица. А я в нынешнем состоянии нахожусь, сколько себя помню. Поэтому вряд ли я могу назвать это страданиями, – с сожалением ответил юноша, улыбаясь. – Прошу меня простить за то, что мой ответ тебя разочаровал.

Этот ребенок выглядел таким мягким и вежливым, но каждое его слово было пропитано сарказмом.

Цзюнь Чжэньчжэнь улыбнулась.

– Ты когда-нибудь задумывался о том, чем займешься, когда поправишься?

Фан Чэнъюй снова покачал головой.

– Сестра, люди, у которых нет будущего, не задумываются о таких вещах. В противном случае жизнь кажется сущим кошмаром, – ответил он и вздохнул. – В этом плане я тебе уступаю.

Чжэньчжэнь снова улыбнулась.

– Какой же ты ребенок, – сказала она и почувствовала некоторое разочарование.

Этот ребенок родился в страданиях. Как физически, так и морально он постоянно подвергался мукам. А в чем же виноват брат? Его ошибка лишь в том, что появился на свет именно таким.

Он еще слишком молод и многого не понимал. Да и сестрицу отправили непонятно куда. Кто знал, чему ее там учили.

Чжэньчжэнь лишь почувствовала, как закололо ее сердце, и она глубоко вздохнула.

Фан Чэнъюй был прав.

– Действительно не надо думать о будущем, – снова со вздохом сказала она. Когда девушка снова посмотрела на юношу, он уже закрыл глаза и спустился ниже.

Весьма неплохо, он уже мог продержаться гораздо дольше.

Цзюнь Чжэньчжэнь протянула руки и вытащила его из ванны, сняла с него одежду и вытерла насухо, а затем взяла иглы и сосредоточенно начала проводить иглоукалывание.

Когда Чэнъюй проснулся, за окном снова был полдень. В комнате находились две служанки, которые, увидев, что он пришел в себя, начали вытирать слезы радости.

– Молодой господин, хотите что-нибудь поесть? – поспешно спросили служанки.

Чэнъюй вздохнул про себя.

– Молодой господин, вам надо покушать, хотя бы немного! – девушки, задыхаясь, начали его уговаривать.

Фан Чэнъюй промолчал. Он неожиданно замер, почувствовав нечто странное…

– Молодой господин? – с беспокойством сказала служанка, после чего кое о чем задумалась. – Вы хотите в туалет? Сейчас слуги вам помогут.

Хотя Чэнъюй мог двигать руками, в полной мере он был не в состоянии о себе позаботиться.

Согласно прежним привычкам, каждый раз после пробуждения он ходил в туалет. Служанки бросились за ночным горшком, а одна из них собралась убрать с Чэнъюя одеяло.

– Не нужно, – бросил Чэнъюй и протянул руку, чтобы прижать одеяло обратно.

Служанки впали в ступор.

– Я сам, – сказал Фан Чэнъюй.

Он сам? Молодой господин мог двигать только руками и немного верхней частью тела, каким образом он собрался делать все самостоятельно?

Служанки были в растерянности.

Чэнъюй уже приподнялся и протянул им руку.

– Дай его мне, – сказал он с нотками нетерпения.

Хотя юноша всегда болел, сердился он довольно редко, поэтому служанки не посмели ему перечить и быстро передали горшок.

Если он испачкается, они просто помогут молодому господину переодеться. Сущий пустяк.

Такие мысли были у служанок. Самое худшее, что могло случиться, это насмешки Лю-эр, зажимающей нос. Так или иначе, молодая госпожа вовсе не любила Чэнъюя, а раз так, то лучше бы она его по ночам не мучила.

Пока они выдумывали небылицы, молодой господин уже достал горшок обратно.

Как он умудрился не испачкать одежду и постельное белье?

– Можете идти, – бросил Чэнъюй хрипловатым голосом.

Служанки переглянулись, не смея, да и не желая возражать молодому господину, и ушли.

В комнате снова воцарилась тишина.

Фан Чэнъюй продолжал лежать на кровати. На его лице отражался огромный спектр эмоций, сопровождаемый волнением, приятным удивлением и даже насмешкой.

У этой девчонки действительно именно эта цель. Впрочем, это совпадало с целью матери и бабушки.

– Чэнъюй, ты чувствуешь кое-где у себя что-то необычное?

Юноша подумал о том, о чем три дня назад так напряженно спрашивали его мама с бабушкой.

Кое-где?..

Как у единственного представителя мужского пола в этой семье, у него только один орган действительно мог принести пользу.

Фан Чэнъюй улыбнулся, но почти сразу эта улыбка сошла с его лица.

Раз уж на то пошло, то так и быть.

Погода в Янчэне в конце февраля все еще была пасмурной и холодной, однако многие девушки уже перешли на весеннюю одежду. Конечно, те, кто был при деньгах, продолжали держать при себе грелки с толстыми накидками и муфтой. Также они могли посещать различные заведения, где предусматривался обогрев. Такое было