– Тогда зачем мы покупали там мороженое? – изумилась миссис Нолан.

– Их магазин недалеко от пляжа – вот почему.

– Я бы никогда не купила мороженое в грязной лавке.

Тонкая рука миссис Нолан потянулась к горлу, словно Шейла опасалась микробов, которые там притаились.

– Нет-нет. Речь не об этом. Я просто пыталась объяснить, что это за семья. Одна из дочерей занялась учебой и достигла больших успехов. С ней все в хороших отношениях, кроме нас с тобой…

В голосе Молли Пауэр звучали волнение и досада. Шейла Нолан выглядела растерянной, явно беспокоясь из-за мороженого, купленного и съеденного в антисанитарных условиях.

Отец Флинн, очевидно, разобрался, куда ветер дует, и попросил коллегу, отца Кеннеди, нового викария в приходе Ноланов, поведать гостям историю архиепископского сада. Этот безобидный короткий рассказ всех отвлек.

Отец Флинн спокойно посмотрел на Дэвида:

– Люди часто кажутся более жестокими, чем они есть на самом деле. В глубине души они, вероятно, очень добрые.

– Да уж, – пробормотал Дэвид.

– Ешь, не стесняйся. Говядина просто отменная. Держу пари, в больнице тебе такой не дают.

Дэвид промолчал.

– Еда способствует концентрации мысли лучше, чем все остальное.

Дэвиду пришлось улыбнуться:

– Я знал, что беседа со священником таит в себе риски.

– Так-то лучше. Передавай Клэр привет от меня.

– Вы тот, кто помог ее брату?

– Ты, наверное, хороший друг Клэр, если она тебе все рассказала. Да. К сожалению, от моей помощи было мало толку.

– Клэр говорила, что вы потрясающий.

– Она получит свой диплом с отличием? Она очень хотела этого.

– Думаю, да. Я ее всячески поддерживаю.

Они разговаривали вполголоса и замолчали, когда Кэролайн повернулась, чтобы присоединиться к разговору.

На другом конце стола Молли, прикрыв рот рукой, прошептала Шейле:

– Не могу объяснить почему, но мне никогда не нравилась эта девушка. Она не сделала мне ничего дурного, но я ей не доверяю. Тебе знакомо это чувство?

– Да, – подтвердила Шейла с видом заговорщицы; ее взгляд остановился на Мэри Кэтрин. – Пусть эта американка катится к себе домой – туда, где ей самое место.

– Жаль только, никто не знает, где подходящее место для Клэр О’Брайен и куда ей следует катиться, – тихо посетовала Молли.

Клэр лежала на кровати и читала стихи в разделе некрологов.

– Только послушай, Дэвид, послушай вот это: «Ежегодно в этот день и час вопрошаем, почему ушла от нас». – Клэр покатилась со смеху. – Они правда так делают? Каждый год в годовщину ее смерти они собираются вместе и спрашивают: «Что же могло с ней случиться?»

Дэвид сел рядом с ней.

– Почему ты не занимаешься? Ты сказала, что проведешь без меня целый день. Зачем ты читаешь эту чушь? Где твои книги?

Он огляделся вокруг и не заметил никаких признаков учебы.

– Не ругай меня. Как прошел обед? На что это было похоже?

– На обед у Ноланов, сама знаешь.

– Откуда мне знать?

– Мужчины не умеют рассказывать, ты сама говорила. Там было слишком много еды.

– Охотно верю. От тебя пахнет едой, – повела носом Клэр.

– И там был твой друг, отец Флинн. Он приехал в отпуск на несколько дней.

Она просияла, услышав приятную новость, но тут же пришла в замешательство:

– Как он понял, что мы с тобой знакомы?

– Мы говорили о Каслбее.

– Да, – посмотрела на него Клэр. – Дэвид. Что-то еще случилось?

– Мать едва не довела меня до белого каления, и я ушел…

– Расскажи обо всем.

В целом ничего плохого не произошло. Они не узнали ничего нового. Мать Дэвида не считала, что Клэр – само совершенство. Всего-навсего.

Ничего такого, чего бы они уже не знали: что мать Дэвида не думала, что солнце, луна и звезды исходят от Клэр. Вот и все. Почему Дэвид так расстроен?

– Я не хотел идти туда. Я хотел быть здесь с тобой.

– Теперь ты здесь.

Потом они совершили самый смелый поступок в своей жизни. Они ели консервированные груши прямо из банки, капли сока падали вниз, их приходилось слизывать с плеч – или с тех мест, куда они соскальзывали. Они вымазались в сладком грушевом сиропе и залили им кровать. Хохотали до колик в животе. Уронили на пол жестянку и обняли друг друга липкими от сока руками.

– Это и есть убожество? То, что нас окружает? – спросила Клэр.

– Как это ни называй, оно прекрасно, – ответил Дэвид.

Отец Флинн решил отправиться в Каслбей, чтобы посмотреть на все своими глазами. Он забронировал номер в отеле Диллона, нанес визит вежливости отцу О’Двайеру и сообщил Сержанту Маккормак, что слышал о ней много хорошего, вдохновив ее испечь булочки к чаю.

Выбрав подходящее время, он зашел в лавку О’Брайена и рассказал, что Томми поладил с дамой из службы общественного контроля за условиями тюремного содержания. Она приносит Томми книжки с картинками полевых цветов, а тот иногда их срисовывает. О’Брайены восхитились незнакомой англичанкой, которая находит время, чтобы навестить беззубого ирландского парня, сидящего в тюрьме за вооруженный грабеж. Отец Флинн заранее признал, что это должно быть тяжело, но, по его скромному мнению, самое обычное письмо без критики и оскорблений, с простым описанием домашнего быта, сотворило бы чудо. Письма от Клэр приходили бесперебойно. Агнес была горда это слышать. Она заметила отцу Флинну, что младшая дочь никогда не кичилась своими успехами и не проявляла высокомерия.

– Вы, вероятно, надеетесь, что она встретит хорошего человека, выйдет замуж и остепенится? – предположил маленький священник.

– Кто? Клэр? Выйдет замуж и остепенится? Она метит в профессора, не меньше. В детстве она не интересовалась мальчиками, и раньше я думала, что это большая удача. Крисси чересчур интересовалась ими. Но не Клэр. Думаю, через несколько лет она встретит какого-нибудь профессора, но к нам в Каслбей не вернется. Я осознала это в тот день, когда она поступила в среднюю школу.

– А если ей суждено выйти замуж за местного парня и вернуться в Каслбей?

– За кого она может здесь выйти замуж, отец? В приходе нет никого с ее уровнем образования.

Отец Флинн заглянул также к Пауэрам, потому что по характеру был человеком любопытным. Он увидел большой прямоугольный дом, добротный и достаточно крепкий, чтобы противостоять штормам и морским брызгам. Должно быть, его каждый год приходилось покрывать свежей краской. Рядом был разбит большой сад, откуда можно выйти на тропинку, ведущую к морю. Дом не отличался особым изяществом, но выглядел солидно и основательно.

Внутри царил уют. Ни антиквариата, ни старых вещей, хорошая мебель и приятные ковры, объемные композиции из цветов и зелени на подоконниках, столах и полках. Милая горничная с жидкой прической и широкой улыбкой проводила отца Флинна в гостиную, а сама отправилась за хозяйкой. Молли обрадовалась повторной встрече. Она была польщена тем, что священник пришел ее навестить.

Отцу Флинну очень понравился отец Дэвида: прямодушный, приветливый мужчина, который опекал пациентов, руководствуясь старыми добрыми обычаями.

«Вероятно, он выполняет за отца О’Двайера большую часть его работы», – с сожалением