используют толстые сети, украденные с рыболовных судов на Бермудах. Таким же способом они могут доставить вас в спальню Фебюса, а затем унести, после того как вы заберете «El Corazón». – Вампирша погладила треугольную пасть крылатого создания, которое по-собачьи охотно приняло ласку. – Крыланы легко обнаружат ураган, атакуют его сверху по воздуху, преодолеют стену и спустятся прямо на Глаз, не подвергаясь опасностям бури.

– Минуточку, мадам, – остановил ее Стерлинг, все еще противясь тому, чтобы использовать меня в качестве приманки. – Если мы прилетим на «Уранос», экипаж легко нас заметит в воздухе.

– Или вас не увидят. Лорд Рейндаст, алхимия способна создать мощную дымовую завесу, иллюзию, которую ошибочно можно принять за облака.

Она хлопнула в ладоши:

– Идемте, я дам пищу смертным и флакон с кровью для тебя, вампир. К тому же вам нужна приличная одежда. Только что наступили сумерки, ночь еще молода: у вас есть время выкрасть алмаз и принести его до наступления рассвета. Но надо уходить без промедления.

– Стойте: мы не говорили о том, что юноши должны сопровождать меня. Я протестую! Я справлюсь одна.

– Я этого не допущу! – возмутился Заш. – «Свобода или смерть!» Отныне это и мой девиз, если помнишь. Я буду биться рядом, если вдруг что-то пойдет не так.

– Боюсь, придется смириться и с моим присутствием тоже, – вмешался Стерлинг. – Я тоже иду с вами. Лишь позвольте мне интерпретировать девиз фрондеров по-своему. «Свобода или смерть» – этот выбор я предложу Бледному Фебюсу, если, будучи слишком влюбленным, он откажется предоставить тебе свободу после того, как подарит алмаз. Я охотно предам его смерти – единственный путь разрушить чары приворотного зелья.

26

Зелье

Мне казалось, что я парю на крыльях мечты.

Полет местных крыланов удивительно ровен, в отличие от зигзагообразного летучих мышей, за которыми я наблюдала в Европе. Вероятно, их гигантские перепончатые крылья придавали устойчивость. Сеть, в которой я вытянулась, мягко покачивалась, как гамак. Высокогорный воздух, свежий, но не холодный, ласкал лицо. У меня даже не было головокружения: бутылки с дымовой шашкой, прикрепленные к петлям, выпускали легкий алхимический туман, который скрывал море в нескольких сотнях метрах под нами. Из своего облачного кокона я больше не различала звезд, луна превратилась в ореол.

Я прекрасно себя чувствовала в платье из дамасского шелка, которое мадам М. давным-давно привезла из Версаля. Она выбрала нежный фиалковый цвет, чтобы не раздражать сверхчувствительное зрение Бледного Фебюса. Мера предосторожности излишняя, на мой взгляд: как только капитан пригубит зелье, то не сможет оторваться от моего лица.

Заш и Стерлинг путешествовали в сетях, похожих на мои. Завывания ветра и шум крыльев не давали нам возможности говорить. В сумерках я едва угадывала их силуэты. Для них вампирша тоже нашла одежду, только я не осмелилась спросить у маркизы, привезла ли она из Версаля эти великолепные жемчужно-серые жюстокоры или же добыла их в реликварии сирен…

После длинного, окутанного дымкой перелета я почувствовала, что мы приступили к спуску. Грохот волн, бьющихся о корпус судна, смешался с хлопаньем крыльев. Слышались крики матросов, занятых работой на палубе, но ни единого звука орга́нов: в разгар ночи капитан, должно быть, спал. Постепенно под нами проступили неясные очертания темного конуса, пронзившего искусственные облака: крыша донжона «Ураноса». Мы достигли места назначения, даже не почувствовав свирепый бушующий ураган.

Крыланы приземлились на крышу удивительно бесшумно для крупного зверя. Вскоре черепица покрылась рыжим мехом. Сети свесились с остроконечного донжона рядом с широким оконным проемом, открытым всем ветрам. Зависнув между небом и землей, я посмотрела на часы: один час ночи. Прикидывая время на обратный путь, мы должны улететь не позже четырех часов, чтобы вернуться на Клык Смерти до восхода солнца – приблизительно до семи часов утра. Не только потому, что крыланы ориентируются в темноте лучше, но и потому, что дневной свет опасен для Стерлинга.

Он сейчас находился в рыболовных сетях на другом краю оконного проема, рядом с Зашем. Дымовые шашки продолжали выпускать густой туман. Юноши приготовили кинжалы, что мадам М. вручила им. При малейшей опасности они смогут запрыгнуть в спальню, чтобы прийти мне на помощь. На всякий случай я припасла один клинок и для себя, но не рассчитывала воспользоваться им: в зелье содержалось оружие более изощренное и уж точно более эффективное.

Я подтянулась к краю сети и заглянула через оконный проем в просторную затемненную спальню. Свечи не горели. Только слабый свет луны, поглощенный дымкой, струился на контуры мебели, клавиатуры Больших Орга́нов, Складного Клавесина в углу. В глубине я различила очертания кровати с балдахином и бледную фигуру, проступающую под покрывалом, скованным холодом: Бледный Фебюс крепко спал.

Я выбралась из сети, перешагнула за оконный проем и поставила ногу на заиндевевший паркет. Среди многочисленных туфель мадам М. я выбрала пару «балерин» на плоской подошве – обувь воров и убийц, не делающая лишнего шума. На цыпочках подкралась к кровати. Туманное облачко дымовых шашек проникло вместе со мной в спальню, чтобы замаскировать мое вторжение. Бесшумно передвигаясь, я тихонько откупорила флакон. Черты Фебюса проступили четче, его белая голова покоилась на покрытой инеем подушке, как опаловый камень на бархатном валике. В причудливой фантазии я увидела себя прекрасным принцем, крадущимся к деревянному ложу Спящей Красавицы, чтобы пробудить ее ото сна поцелуем…

– Диана де Гастефриш?

Я замерла на месте, сообразив слишком поздно, что Фебюс не спал. Призрачные бесцветные глаза капитана, которые я приняла за бледные закрытые веки, обманули меня. На самом деле его белые глазные сферы с бесцветными радужками следили за мной. Я поспешно закрыла флакон. Может, запрыгнуть на кровать и силой влить зелье в рот пирата? Тогда велик риск пролить драгоценную жидкость. Или, приставив клинок к его шее, потребовать алмаз? Трудно представить, как после я смогу убежать вместе с ним, оказавшись в охраняемой сокровищнице на нижних палубах.

– Думал, что больше никогда не увижу тебя. Как я счастлив, что ты здесь! – объявил Фебюс, дернув бархатный шнур у изголовья.

От трели колокольчика мороз побежал по коже. Слова, только что прозвучавшие из уст капитана, ввели меня в ступор.

– Ты прибыла на нашу свадьбу, верно?

В полумраке светился молочного цвета торс, маленький золотой медальон с выгравированным на нем именем сверкнул на груди.

– Вижу, что ты не одна.

Встревоженные нашими голосами, в спальню вошли Стерлинг и Зашари.

– Да, я прибыла на свадьбу, – солгала я. – Умоляю простить меня, Фебюс. Моя попытка к бегству в тот вечер была вызвана волнением молодой невесты перед свадьбой. Сирены