Шрифт:
Закладка:
Генерал армии северян Улисс Грант. Фото Мэтью Брейди. 1861–1865
Генерал армии Севера Уильям Текумсе Шерман. Фото. 1866
Офицеры четвертого кавалерийского пенсильванского полка. 1862
3. Накануне 3 июля 1863 года армии южан понесли очередное серьезное поражение. Генерал Роберт Ли, герой кампании в Виргинии, вторгся в Пенсильванию, чтобы ослабить давление на Виксберг. Он полагал, что если ему удастся захватить Гаррисберг и Филадельфию, то в Америке это приведет к снятию осады Виксберга, а в Европе — к признанию Конфедерации. Это было рискованно: он оставил Ричмонд незащищенным. Кто-то сказал Ли: «А что, если союзные армии возьмут Ричмонд в ваше отсутствие?» Он ответил: «We should swap Queens… Придется обменяться ферзями». Он решил идти через долину Шенандоа, и поначалу все шло хорошо. Южная армия захватила всех лошадей в Пенсильвании и питалась местными коровами, свиньями и курицами, но не трогала дома янки. Против генерала Ли Линкольн послал генерала Мида, и две армии встретились возле Геттисберга. У Ли было около семидесяти пяти тысяч человек, у Мида — сто тысяч. Ли мог начать сражение или отказаться от него. Он пошел в наступление. Его офицеры говорили: «На этот раз мы покажем янки, на что мы способны». Его армия столько раз демонстрировала свою непобедимость, что он поверил в нее: ведь и на самом деле не было солдат, которые шли бы в атаку храбрее виргинцев генерала Пикетта под своим голубым флагом. Но с вершины холма их косил огонь северян. Потери были настолько велики, что Ли был вынужден приказать отступить к Потомаку. Мид мог бы преследовать его и уничтожить, но своими нерешительными и осторожными действиями он напоминал генерала Макклеллана. Несмотря на настойчивые требования Линкольна, он дал противнику ускользнуть. Линкольн сказал: «Победа была уже в наших руках, оставалось только покрепче их сжать… Мы вспахали и засеяли поле в расчете на обильный урожай, а когда он созрел, мы не стали пожинать плоды…» Много ошибок было совершено лейтенантами армии Ли: Юэллом, Лонгстритом. Со свойственным Ли благородством он прикрыл их всех. «Это все по моей вине, — сказал он генералу Уилкоксу, который доложил ему, почти со слезами, о положении своей бригады. — Это я проиграл эту битву. Помогите мне выйти из нее с наилучшим результатом».
Военные командиры конфедератов (в центре генерал Ли). 1865
4. Именно на поле битвы под Геттисбергом, когда были похоронены многие погибшие, Линкольн произнес свою знаменитую речь, которая остается классическим образцом ораторского искусства, достойным Перикла и Демосфена:
«Минуло восемьдесят семь лет, как отцы наши основали на этом континенте новую нацию, своим рождением обязанную свободе и убежденную, что все люди рождены равными. Сейчас мы проходим великое испытание Гражданской войной, которая решит, способна ли устоять эта нация или любая нация, подобная ей по рождению или по призванию. Мы собрались на поле, где гремела великая битва этой войны. Мы пришли, чтобы освятить часть этой земли — последнее пристанище тех, кто отдал свои жизни ради жизни этой страны. И это само по себе вполне уместно и достойно.
Станция Бренди. Штаб Потомакской армии, силы Севера. 1864
Битва при Геттисберге. Литография. 1887
Но все же не в нашей власти освятить это поле, сделать священной, одухотворить эту землю. Деяниями храбрецов, павших и живых, которые сражались здесь, земля эта уже освящена, и не в наших скромных силах что-либо прибавить или убавить. То, что мы говорим здесь, будет лишь вскользь замечено и вскоре забыто, но то, что они здесь сделали, не будет забыто никогда. Давайте же мы, живые, посвятим себя тому неоконченному делу, которое вершили здесь эти воины. Давайте посвятим себя здесь великой работе, которая нам предстоит, и преисполнимся еще большей решимости отдать себя той цели, которой павшие здесь отдали себя всецело и до конца. Давайте торжественно поклянемся, что смерть их не окажется напрасной, что эта Богом хранимая нация обретет возрожденную свободу и что власть народа, волей народа и для народа, не исчезнет с лица этой земли».
5. Хотя Ли после Геттисберга спас свою армию, позиция южан становилась ненадежной. Взятие Виксберга завершило отсечение Виргинии от Запада; морская блокада изолировала ее от Европы; Конфедерация отныне превратилась в осажденный город, вокруг которого с каждым днем сужалось кольцо нападающих. Федеральный военно-морской флот блокировал порты, и Юг испытывал полную нехватку всего: продовольствия, обмундирования, боеприпасов, повозок. Армия, как и тыл, страдала от этого. Единственная оставшаяся Югу надежда — это ослабление Севера. Было разумнее выждать. Линкольн и война казались непопулярными. В начале войны на Север хлынули волонтеры. К 1863 году их осталось так мало, что многие штаты были вынуждены предлагать премии, чтобы привлечь новые силы. Но солдат, который сражается ради денег, — не лучший солдат. Призывники котировались выше. Для всех мужчин в возрасте от двадцати до сорока пяти лет была введена воинская повинность. Те, кому судьба уготовила такую участь, имели право выкупить себя за триста долларов или найти себе замену. Эти антидемократические методы вызывали раздражение масс. «Война богачей руками бедняков», — говорили в народе. В частности, в Нью-Йорке ирландские демократы выступили против системы, позволявшей банкиру спокойно вести свой бизнес, тогда как лавочнику приходилось отправляться воевать в Виргинию. Летом 1863 года вспыхнули массовые беспорядки, раздавались крики: «К черту войну, к черту призыв в армию!» Толпы захватывали комендатуры и поджигали их, скандируя: «Долой богачей!» Были сожжены дома и церкви. Улицы перекрыты баррикадами, офицеры арестованы и избиты, перерезаны телеграфные провода. Это была атмосфера бунта и предательства. Восставшие убили тридцать негров, обвинив их в войне, развязанной ради их освобождения. Пришлось направить в Нью-Йорк две тысячи солдат из Потомакской армии и даже стрелять по толпе. Теперь у Юга появились большие надежды.
Юный солдат армии конфедератов. Фото. 1861–1865
6. Осенью 1863 года Грант продолжал успешно сражаться. Линкольн восстановил для него звание генерал-лейтенанта и назначил его главнокомандующим. Восьмого марта 1864 года Грант впервые в жизни приехал в Вашингтон. Он был в трудном положении. Стэнтон, военный министр, утверждал, что это он командует армиями. Впрочем, Стэнтон
