за золотым руном, другие же говорят, что в это время они были в Аиде, накрепко прикованные к каменному трону Леты.

Говорят, так же, что неразлучные друзья часто организовывали пиратские набеги и среди их добычи всегда было много красивых дев, и царица амазонок Антиопа, ставшая Тесею возлюбленной супругой, была среди них.

Последним совместным подвигом неразлучных друзей стала их роковая попытка завладеть властительницей подземного царства Персефоной, которая закончилась для друзей очень печально — они провели в каменном плену в Аиде несколько лет, пока Геракл не освободил Тесея, а Пирифоя Персефона не отпустила.

153. Битва кентавров с лапифами

Через некоторое время Пирифой, собираясь жениться на внучке бога северного ветра Борея Гипподамии, дочери фессалийского Бута, пригласил своего нового друга Тесея на свадьбу, чтобы поближе с ним познакомиться и заодно показать исконные земли лапифов.

На свадебный пир жених позвал так же и тучеродных кентавров, которые были родственниками и его, и невесты. Однако, поскольку гостей оказалось больше, чем мог вместить скромный по царским меркам дворец Пирифоя, кентавры, братья его по смертному отцу Иксиону, вместе с сыном царя Пилоса Нелея и Хлориды Нестором, Кенеем (или Кенидом, ибо раньше он был девой Кенидой) и другими владетелями из Северной Фессалии залегли за столами, накрытыми в просторной затененной дубравой пещере с высокими сводами-потолками.

На свадьбе был темноволосый юноша Менесфей с серыми глазами, глядящими все время упрямо. Приходящийся двоюродным братом Эгею, он был дядей Тесея, хотя они были почти ровесниками. Говорят, этот Менесфей все же поднес одному из кентавров большой двуручный кубок с вином, несмотря на строгий запрет предусмотрительного Тесея. Кентавры, никогда ранее не знавшие вина, почуяв его необычный дурманящий запах и, распробовав его вкус необычный, оттолкнули стоявшее перед ними кислое молоко и бросились сами наполнять вином кубки и посеребренные костяные рога. Им очень понравился вкус неразбавленного вина, и они с жадностью набросились на него, и потому быстро опьянели. Вскоре разношерстной толпою наполненная, веселым пированьем зашумела, загудела пещера.

Овидий в «Метаморфозах» поет, что, когда Гименея собравшиеся на свадьбе гости запели, и брачные огни задымились у входа, показалась молодая невеста в окружении женщин замужних. С такой красивой супругой — счастливцем назвали все Пирифоя, но в предвестье едва не ошиблись. Эвритион, один из самых необузданных и свирепых кентавров, которому оба сердца, особенно конское, сильно вино разожгло, а краса новобрачной человеческое сердце опьянила сладострастием плотским, схватил Гипподамию за длинные волосы и силой поволок в лес, окружавший пиршественную пещеру. Другие тоже пьяные кентавры, обуреваемые лютой похотью, тут же последовали дурному примеру собрата и набросились на ближайших женщин и даже на отроков.

Криками женскими вся пещера наполнилась, и в возникшей неразберихе первым нашелся и грозно воскликнул Тесей:

— Сумасбродство какое, Эвритион, на нечестивое преступленье толкает тебя, что при мне ты смеешь оскорблять лучшего друга моего Пирифоя, — этим ты нас двоих смертельно бесчестишь, и это тебе просто так не пройдет!

Духом великий герой не напрасно это сказал и слова свои подкрепил взмахами палицы медной, ею он не только от наступавших отбился, но и незаконную отнял у буйных добычу. Наглый Эвритион волосатыми своими руками пытался тыкать мстителю за друга прямо в глаза, потом, встав на дыбы, в благородную грудь хотел ударить Тесея передним копытом, но выбил у него только палицу из руки. Тогда схватил Эгеид оказавшийся под рукой большой сосуд с неразведенным вином и, широко размахнувшись, в голову противника бросил, и тот, весь в крови, оглушенный, на песок был опрокинут кверху копытами.

И тут настоящее закипело сражение. Сначала со всех сторон летела разная утварь пиров, а затем пошли в ход ножки столов и алтарные жертвенники и, наконец, дошла очередь до мечей и копий, а также до сосен и других высоких деревьев.

Не зная усталости, поражало врагов Пирифоя пагубное для кентавров копье, от него пали двуприродные братья Петрей, Лик, Хромид, Гелоп, Киллар и еще несколько могучих двойными телами кентавров. Рядом с возлюбленным другом сражался быстрый и ловкий герой Эгеид. Все той же палицей медной Тесей уложил Медимна и метателя копий Ликота и Гиппозона, чья мощная грудь бородой закрывалась широкой и длинной. Он уложил и Рифея, многие деревья превзошедшего ростом, и его брата Терея, приволакивавшего с высоких гор в свое жилище зачастую живыми пойманных им злобно хрюкающих вепрей и горных медведей, свирепо рычащих.

Демолсон больше не мог терпеть боевых успехов Тесея: из твердой земли суковатую с корнем древнюю вырвать сосну с превеликим усилием он стал пытаться. Вырвать, однако, не смог и, сломав, вершину в противника бросил. Но далеко от удара Тесей отстранился, вовремя Палладой предупрежденный, — ему самому так верить хотелось! Тесей всегда завидовал Гераклу, которому много помогала могучая дщерь Зевса Афина-Паллада.

Битва лапифов с кентаврами, названная многими Кентавромахией, продолжалась еще долго. И лишь тогда лапифы обагрять перестали кровью свое боевое железо и медь, как умертвили большую часть, а меньшую часть кентавров в бегство позорное обратили. Оставшиеся в живых двуприродные полузвери бежали на Фолою в Аркадии, где с ними потом бился опьяненный из пифоса Диониса Геракл. Те же из кентавров, что избежали на Фолое отравленных ядовитой желчью Гидры стрел лучшего смертного сына Зевеса бежали на Малею, где нашли убежище у своего царя Хирона, которого лапифы перед этим изгнали с его малой родины — горы Пелион.

154. Ссора Тесея с Менесфеем

Тесей, прогнав кентавров за пределы владений Пирифа, продолжал ему еще долго помогать в войне с ними на соседних землях, а непосредственно после битвы лапифов и кентавров на свадьбе у него был тяжелый разговор с Менесфеем, оказавшим роковое влияние на его жизнь. Он, наморщив лоб свой высокий, синими сверкая глазами, изругал своего юного дядю такими словами:

— Что это, ты, мой дядя несчастный, натворил на свадебном пире?! С ума ты, как вижу я, совсем спятил! Ведь я предупреждал всех и тебя в том числе, чтоб кентаврам вина не давать, даже, если попросят. И мне они обещали пить только кислое молоко и напитки медовые. Ты же, как мне потом рассказали, сам наполненные до верху вином кубки им предлагал. Ведь это стало главной причиной битвы кентавров с лапифами.

Но Менесфей, от природы упрямый, видно, не чувствовал за собой никакой вины, и сам язвительно обвинять стал Тесея:

— Доблестен ты не по годам, царственный мой племянник на бессмертных похожий. Однако полно лукавить: меня провести иль склонить к извиненью все равно ты не