Выходило, что как Андроник Великий мог призывать драконьи крылья, оставаясь в человеческом обличье, так и Иренеус был способен принимать некую полуформу — еще не дракон, но уже и не человек.

После этого он словно исчез, подобно испаряющейся на рассвете росе. Кир уже был готов после окончания войны с Андалур бросить все силы на его поиски, или же смириться с тем, что по Империи бродит беспризорный дракон, как Иренеус сам объявился там, где никто не ожидал его увидеть.

Седьмым по величине городом Альторы был Гилмор, расположенный возле широкой полноводной реки, и заросшей вереском пустоши. Возможно, когда-то это был красивый и уютный город, с домами, сложенными из серого речного камня, увенчанными крышами из зеленой, как мох черепицы, но теперь, как слышал Кир, его окружили сплошным кольцом чадящие фабрики, от которых небо затягивало серым смогом, а из отравленных вод реки, поднимался жгучий туман, вызывающий кашель.

Как бы, то ни было, жителей в городе было много, и все они едва не отдали концы от ужаса, когда одним утром земля под домами пошла мелкой дрожью, а затем возле самых городских стен, из расколовшейся почвы, явилось исполинское существо с длинными телом полузмея — полуящера, белой, мерцающей перламутром, чешуей и витыми рогами на исполинской голове.

Зачем Иренеус пришел к ним, так и осталось неясно. Он просто полежал, какое-то время, выдыхая из ноздрей едкий пар, и пыхтя, как один из железных кораблей, которые вернее было называть пароходами. А затем, когда жители Гилмора успели проситься с жизнями и вознести последние молитвы своим богам, он перемахнул через дома, очертив своей длинной тушей в воздухе широкую дугу, и ушел под землю по другую сторону городских стен.

Не считая небольшого землетрясения, и дикого первобытного страха, пережитого людьми, никакого другого вреда он не причинил.

Кир беспокоился о том, что еще может вытворить Иренеус, но тот вновь исчез, а с началом зимы, когда мир с Андалур был давно подписан, вновь объявился на Лунном острове.

Он занял давно пустовавшую лачугу, стоявшую в низине посреди острова. Раньше в ней порой жили служители, решившие на время или навсегда стать отшельниками, чтобы в уединении совершенствовать свой дух и проводить изыскания о драконах, но уже несколько лет, как хижина пустовала.

Перебраться в Ониксовый дворец или в Приют Цицелии, Иренеус наотрез отказывался, но вещи и еду, которые приносили служители с благодарностью принимал.

— В каком сегодня расположение духа, его светлость? — поинтересовался Кир, пока они шли.

— В благостном, наверно, в благостном, — заверил его брат Сильвий, лишь на мгновение задумавшись. — В другом он и не бывает. Всегда, очень вежлив, учтив. Да, вы и сами, наверно, знаете.

Вскоре впереди показалась приземистая хижина, будто выраставшая из вершины холма. Ее выложенная из дерна кровля, поросла пожухлой травой.

У низкой двери лежал старый дворовый пес. При их приближение он хрипло залаял, виляя хвостом. Брат Сильвий достал из рукава кусок хлеба и бросил его псу.

Дверь открылась раньше, чем они успели постучать. На пороге стоял Иренеус. Он кутался в одежды из некрашеной шерсти, длинные волосы были убраны в переброшенную через плечо косу, незрячие глаза закрывала широкая лента.

— Генерал Аверин, я так и думал, что вы придете проведать меня! — воскликнул он, отходя и пропуская его внутрь. — Брат Сильвий, спасибо, что проводили. Не смею отвлекать вас от изысканий!

Брат Сильвий насупился, понимая, что его тактично прогоняют. Иренеус отказывался от роскоши и привилегий, а также не любил излишнего внимания и почитания, и, когда служители узнали, что он поселился в хижине в лесу, им пришлось разбить поблизости лагерь, сказав ему, что они делают это ежегодно, чтобы изучать, обитавших на Лунном острове птиц.

Кир вошел в тонувшую в полумраке комнату, занимавшую собой всю хижину. В очаге пылали поленья, испуская приятный жар. За чистой льняной занавеской угадывался набитый сеном тюфяк, служивший постелью. По центру стоял грубо сколоченный старый стол, с тянувшимися по обе стороны от него скамьями.

— Ой, пожалуйста, устраивайтесь, как вам будет удобно! — попросил Иренеус.

Пока он хлопотал возле очага, пытаясь снять с огня, накалившийся докрасна, медный чайник и не обжечь пальцы, Кир уселся на скамью. Пробравшийся вместе с ним в хижину пес, уложил мохнатую голову ему на колено, и Кир осторожно почесал его между ушей.

— Не бойтесь, Кантидий вас не укусит, — заверил его Иренеус, водружая на, стоявшую на столе медную подставку чайник.

— Кантидий? — переспросил Кир. — Какое интересное имя вы выбрали для собаки.

— Спасибо, что обратили внимание! — отозвался Иренеус, чуть ли не по плечи забравшись в стоявший в углу сундук. — Знаете, так звали одного военачальника, служившего Капуцерам лет семьсот назад. Он был очень ворчлив, и все время брюзжал. Вот прямо, как этот пес!

В подтверждение его слов, Кантидий глухо зарычал, выпрашивая сыр и сухари, которые Иренеус, достав из сундука, поставил на стол.

— Пожалуйста, угощайтесь!

Хотя белый дракон и был незрячим, он двигался более ловко и быстро, чем любой человек. Более того, каким-то образом, он точно знал, что к нему явится Кир и даже поставил греться чайник с таким расчетом, чтобы тот вскипел точно к его приходу.

— Вы же позволите?

Обогнув стол, он, вдруг, оказался возле Кира и быстро провел ладонями от его макушки, вдоль лица и шеи, до груди и плеч. Кир успел лишь прикрыть глаза, чтобы длинные когти ненароком его не ослепили. Руки у дракона были теплыми и пахли мхом и землей.

— Ой, вы уж извините, но никак иначе мне не понять, как вы выглядите, — оправдывался Иренеус, усаживаясь на скамью напротив него.

— Не извиняйтесь, это большая честь для меня, — только и смог сказать Кир.

Иренеус по детски широко и безмятежно улыбнулся, а затем, вдруг, начал говорить о погоде, о том, что скоро наверно будет шторм, но так и время такое, что море волнуется, без этого никак. Ударили первые заморозки, и лишь бы не было внезапного тепла, а то растения померзнут, а зверье, которое уже улеглось спать до весны, пробудится и будет бродить.

— А я вот грибов насобирал, теперь они сушатся, — он махнул рукой, указывая на развешенные в углу связки маслят, чуть не скинув рукавом миску с сухарями.

Кир едва успел ее поймать.

— Это все очень занимательно, — заметил Кир. — Но могу я вас кое о чем спросить?

— Ну почему бы и нет? Спрашивайте! — разрешил Иренеус.

— Зачем вы отправились в Королевство Андалур?

Улыбка