***

Очередной взмах топора едва не стоил Шу жизни. Он едва успел отскочить в сторону, еле-еле переводя дыхание. Истекающий кровью, весь взмокший от пота, он и сам не знал, откуда берет силы не то, что сражаться — просто держать оружие в руках. Громостоп же — а это, без сомнения, был он, и Всадник полностью соответствовал своему громкому прозвищу — казалось, ни капли не устал. Удары его были все также быстры, из-под оскаленной маски за все время не вырвалось ни звука, два фиолетовых ярких огонька на месте глаз сияли, словно фонари.

Шу дрался со многими мастерами и, проигрывая, ни капли не расстраивался, ведь поражение зачастую было куда более ценным уроком, чем победа. Шу никогда не стремился одержать верх во что бы то ни стало, как многие другие бойцы, гоняющиеся за репутацией непобедимого воина, и спокойно признавал проигрыш как неизбежный возможный варианта развития событий, каким бы обидным он не был. Вот только ранее неудача в бою, как правило, означала несколько синяков или ссадин, пару сломанных костей на крайний случай. Ставки же в этом бою были подняты до предела — кто знает, быть может, именно этому Всаднику суждено вонзить топор в спину Кенджи, когда он уже вот-вот готов будет пронзить сердце Короля. И именно поэтому Шу был полон решимости драться до последнего. И победить — любой ценой.

Собрав в кулак все оставшиеся силы, Шу ударил под ноги противнику струей воды, перехватил оружие двумя руками и скользнул к Громостопу, размахивая вокруг себя молотом. Через несколько мгновений план Шу сработал. Вода подмерзла, превратившись в лед. Громостоп оступился и потерял равновесие всего на миг — но Шу сполна использовал подвернувшийся шанс.

Страшный удар превратил бы любого другого в лепешку — но Шу удалось лишь оставить вмятину в панцире Громостопа, который, правда, после полученной раны стал двигаться куда более медленно. Воодушевившийся Шу будто бы обрел второе дыхание. Он двигался легко, грациозно, будто бы не дрался, а танцевал, каждое его движение походило на…

Какое-то время Шу не чувствовал боли. Просто что-то с хрустом воткнулось ему в бок. Пальцы его стали слабеть, дыхание сбилось, пред глазами повисла алая пелена, словно бы он пытался смотреть на мир сквозь мутный грязный кусок стекла. Первым порывом Шу было поддаться подступившей слабости, отпустить молот и спокойно признать свою судьбу, с улыбкой и достоинством, как всегда…

Нет!

Издав почти что звериный рев, Шу поднырнул под взлетевшее в воздух лезвие и ударил Громостопа в то же самое место, раз, другой, третий! Что-то чавкнуло, на землю, припорошенную снегом, полилась черная едкая жижа, напоминающая чернила. Попытавшись ударить в ответ, Громостоп запнулся и рухнул на колени, выронив топор. Шу же поднял молот над головой и что есть мочи опустил его на шлем Громостопа.

Шу поразил врага с такой силой, что шлем его смялся чуть ли не в лист, башка же просто-напросто лопнула. Во все стороны брызнули кости, мозги, темная кровь. Покачнувшись, Громостоп рухнул на землю прямо под ноги Шу. Завидевшие первого убитого Всадника воины Святого Войска встретили победу Шу радостными воплями и принялись с еще большим рвением рубить демонов и дикарей.

Рукоять молота выскользнула из его пальцев, упав на землю, сам же он медленно опустился рядом с поверженным врагом, держась за бок, и чувствуя, как сквозь пальцы бегут не ручьи — реки крови. Вместе с тем боль вдруг ушла, оставив лишь усталость. Глаза Шу медленно смыкались, дыхание становилось все более тихим и прерывистым. Ведь ничего не произойдет, если он немного передохнет? Пару мгновений, не более. А потом вернется в бой с прежними силами. «Да, — подумал он. — Думаю, можно немного выдохнуть. Ведь как говорил мастер Вэн…».

Однако додумать мысль Шу так и не успел, так как погрузился в мягкую перину тьмы. Боль же полностью исчезла, как и все звуки вокруг вместе с мыслями о словах мастера Вэна.

***

Кенджи с Королем мерили друг друга взглядами, не шевелясь и не произнося ни звука. Со стороны они наверное походили на две статуи. Король сумел пробить доспех Кенджи и нанести ему глубокий порез, но зато взамен лишился шлема, что принял на себя удар и спас жизнь хозяину, но стал совершенно бесполезен. Кенджи уже не пытался использовать Волю. Двойников, что он призывал на помощь, Король развоплощал одним движением руки. Дракон прожил немногим дольше и погиб, едва сумев сформироваться. Оставалось полагаться только на свои умения и силы.

— Беру свои слова назад, — нарушил молчание Король. — Ты стоишь больше, чем любой другой из тех, кого ты приволок с собой на смерть.

— Они все пошли со мной добровольно, чтобы защитить своих близких, — ответил Кенджи. — Тебе подчиняются лишь из-за страха. Меня же слушают из-за уважения. Знаешь, мне даже немного жаль тебя…

— Тебе? Жаль? Меня?! — улыбка медленно сменилась гримасой злобы, на скулах же Короля заиграли желваки. — Мы строили дома высотой с гору, когда вы, людишки, еще прятались по пещерам, не зная, как добыть огонь. И ты говоришь, что жалеешь меня?!

— Да, — кивнул Кенджи. — Уж не знаю, по какой причине тебе и твоим сородичам пришлось покинуть родной дом, но вряд ли вы сделали это по доброй воле. И вот ты остался совершенно один, в теле существа, которое презираешь всей душой. Пускай даже я умру — но я знаю, что смерть моя будет ненапрасной. Твоя же победа не подарит тебе ничего. Ты воистину станешь править лишь пеплом. Это ли то, чего ты ожидал, ступая на землю другого мира?

Какое-то время Король молчал, не сводя Кенджи злобного взгляда, а после поднял перед собой меч. Он тоже принял боевую стойку, но не успел