В конце концов, это и правда ее косяк. Но все равно она дала себе слово не спускать этой наглой девке Алене такой тон. Поэтому, прежде чем перейти к операции по поимке убийцы, она дала задание одному шустрому парнишке с компьютером выяснить все про Алену Вячеславовну Лисовскую, паспортные данные прилагаются.

В трубке раздался негромкий щелчок, и профессионально приветливый голос проговорил:

— «Пицца Наполи»! Слушаю вас!

— Я хочу заказать пиццу…

— Какую именно? У нас в ассортименте более пятидесяти разновидностей пиццы…

— «Пиццу-мортале»…

Голос в трубке стал слегка напряженным и в то же время уважительным:

— Сейчас я переключу вас на VIP-менеджера…

Снова раздался щелчок, и другой голос, далеко не такой приветливый, произнес:

— Какой вам нужен диаметр?

— Пятьдесят сантиметров.

— Адрес?

Прошло чуть больше часа, и возле мрачного здания в промзоне остановился пикап с надписью «Доставка пиццы». Из него вышел удивительно моложавый человек с растрепанными светлыми волосами и круглым кукольным лицом.

Этот человек внимательно огляделся по сторонам, подошел к железной двери, над которой горела тускло-красная вывеска с единственным непонятным словом — «AREPO».

Мужчина нажал на скрытую в стене кнопку. Вывеска мигнула, снова загорелась. Из динамика донесся хриплый голос:

— Кто здесь?

— Пиццу заказывали? — осведомился «пупс».

Вместо ответа раздался щелчок, и дверь открылась.

Мужчина с кукольным лицом вошел внутрь, и дверь за ним тотчас захлопнулась.

Он оказался в длинном безлюдном коридоре, едва освещенном двумя-тремя тусклыми потолочными светильниками. В дальнем конце этого коридора раздавался какой-то ритмичный монотонный звук.

Мужчина снова опасливо огляделся и пошел вперед.

Он испытывал какое-то неприятное чувство. Он уже несколько раз был в этом месте, и каждый раз все проходило нормально, но сегодня все здесь было как-то не так, как прежде. Он подумал было вернуться, но его вызвали сюда обычным способом, значит, для него была работа. А отказываться от заказа — глупо и непрофессионально. Он не может рисковать своей репутацией…

Мужчина достал из наплечной кобуры пистолет с навинченным глушителем, снял его с предохранителя и пошел дальше мягкой, пружинистой, беззвучной походкой.

По сторонам коридора были одинаковые двери. Мужчина осторожно проверял их — но все они были закрыты. Наконец он подошел к той двери, из-за которой доносились странные ритмичные звуки.

Эта дверь была полуоткрыта.

Мужчина вошел внутрь.

Он оказался в пустой комнате без окон, посредине которой стоял массивный принтер. Из этого принтера один за другим вылетали листы бумаги.

«Пупс» поднял один из этих листов, взглянул на него.

На этом листе было изображено мужское лицо, над которым напечатано единственное слово — «Вознаграждение», а под этим словом — число с шестью нулями.

Увидев это лицо, «пупс» вздрогнул. Это лицо… когда-то он видел его каждый день, даже чаще, стоило только… в долю секунды перед его мысленным взором прошло множество событий.

Он развернулся и бросился назад, к двери…

Но в этот самый миг свет в комнате погас и она погрузилась в глубокую, непроницаемую темноту.

«Пупс» не впал в панику, он хорошо запомнил план комнаты и, по-прежнему бесшумно, метнулся к двери…

Но там, где, по его расчетам, должна была находиться дверь, оказалась глухая стена. А потом он почувствовал странный резкий запах. Он закашлялся и провалился в еще более глубокую темноту, успев подумать, что его все же переиграли…

Через какое-то время — может быть, через несколько минут, а может, через несколько часов — он пришел в себя от холода.

Он открыл глаза — и увидел, что находится в массивном кресле из металлопластика, привязанный к нему за руки и за ноги. Кресло это стояло на кафельном полу, на краю бассейна. Бассейн был закрытый, он находился в огромном помещении с окнами от пола до потолка. За этими окнами виднелся просторный заснеженный парк.

Значит, он был без сознания достаточно долго, чтобы его успели привезти сюда из промзоны…

Тут в дальнем конце помещения послышался негромкий ритмичный скрип.

«Пупс» поднял глаза — и увидел, что к нему приближается человек в инвалидном кресле. Человек этот был страшно изуродован, его лицо представляло собой безобразную маску, в которой были живыми только глаза — бледно-голубые, полные ненависти и торжества.

Сзади за креслом шел высокий широкоплечий мужчина в черном костюме.

— Ну, здравствуй, Павлик! — проговорил инвалид неживым, скрипучим, механическим голосом. — Ты рад нашей встрече? Я — рад! Я ее так долго ждал…

— Вы меня с кем-то перепутали! — «Пупс» постарался, чтобы его голос не дрожал, и это ему почти удалось.

— Нет, Павлик, я тебя ни с кем не перепутал! — проскрипел инвалид. — Я узнаю тебя в любом обличье! Ты думаешь, сделал пластическую операцию — и можешь теперь никого и ничего не бояться? Нет, дорогой, из тебя не вышел новый Дориан Грей! Тебе ничто не поможет! Ты убил самого дорогого мне человека, а меня превратил в то, что видишь сейчас перед собой, в жалкое, беспомощное существо — и думал, что это сойдет тебе с рук? А отпечатки пальцев? А ДНК, наконец? При современном развитии технологий… В общем, я так тщательно расставил свои сети, что рано или поздно ты должен был попасться. И вот я дождался.

— Вы меня перепутали, — повторил «Пупс» без надежды на успех. — Вы совершаете большую ошибку…

— Нет, — прокаркал инвалид, — это ты совершил большую ошибку, когда принял заказ на меня!

Он закашлялся, перевел дыхание и продолжил:

— Ты лишил меня всего. После того, что ты сделал, у меня осталась только одна причина, чтобы жить дальше, — месть! И вот наконец это время пришло…

«Пупс» подумал, что действительно совершил тогда очень большую, роковую ошибку.

За этого человека была назначена очень высокая цена — и он взялся за работу. Но не это было его ошибкой. При его профессии не отказываются от заказов, иначе потеряешь профессиональную репутацию. Нет. Он совершил ошибку, когда закладывал в машину объекта заряд. Он не рассчитал мощность взрывчатки — и объект остался жив.

И рано или поздно должно было случиться то, что случилось…

— Вы меня с кем-то перепутали… — повторил он снова как заведенный.

— Не унижайся! — Инвалид подъехал ближе и бросил на кафель перед ним стопку листов.

Листы рассыпались веером.

На каждом из них было мужское лицо. На первом — то, которое вылетело из принтера в комнате без окон. Лицо, которое большую часть жизни он видел по несколько раз на дню, стоило только подойти к зеркалу. На следующем — то же лицо, но уже в процессе преображения, после первой операции. На третьем — после второй… и наконец —