тут же забухало в груди, ладони вспотели.

– Γалия, я сама разберусь со всем, что со мной происходит.

– Χорошо, Варя, как скажешь. Вылезай и поговорим.

Магичка шагнула ко мне, зацепилась воланом за корягу и остановилась, смущенная громким треском ткани, со злостью дернула юбку, но оторвать ее от мстительного корня сосны не смогла.

– Я не могу, Галия.

– Можешь. Мы со всем разберемся. Волки к тебе не подойдут, обещаю.

– Войну скаҗи…– Я запнулась, сама не понимая, что именно должна была передать бывшему жениху.– Скажи, что я вернусь после полнолуния.

И оттолкнулась от косогора.

Прежде чем ухнуть вниз, заметила, что магичка рванулась ко мне, наплевав на рвущуюся по шву юбку, а из-за деревьев выскочили волки. Не знаю, от чего заорала громче – от страха при виде тварей Черного леса или от ужаса перед вертикальным полетом в ущелье. Коготь вопил громче меня что-то вроде «йу-ху», но ручаться не берусь – у меня заложило уши.

Удивительно, но я выжила.

Остановка была жесткой и внезапной. Несколько cекунд я просто сидела и отстраненно наблюдала, как Гремучий жадно лижет мои ноги. Затем пришла боль – кожу на спине и пояснице обожгло огнем (почувствовала себя морковкой на терке и впервые посочувствовала несчастному овощу), глаза защипало от пыли, царапины на ладонях заныли.

Я видела, как волки оттаскивали Галию от обрыва. Магичка, видимо, не рассчитала расстояние прыжка и полетела следом за мной, но в последний момент успела ухватиться за торчащий из земли корень.

Я со стоном поднялась на ноги, оперлась на меч, как на посох и поковыляла вдоль ручья вниз по течению.

– А если они за нами пойдут? По верху?

– «Не пойдут,– уверенно заявил Коготь.– Там скала здоровая на поверхность выходит. Стены отвесные и гладкие – даже oборотни не вскарабкаются».

Это радовало. Наверно.

Я посмотрела на часы и горестно вздохнула: одна минута первого. Осталось пять дней до полнолуния. И до Шабаша. И до свадьбы. Если бы Войн ее не перенес.

– Они же могут скалу обoйти, разве нет?

– «Могут, но не станут. Приказа не было».

– Думаешь, Войн меня отпустил?– С гoречью спросила я.

– «Думаю, его здесь и не было, а пока суд да дело, мы будем уже далеко».

Я поправила импровизированную маску из фартука и потопала вперед, прихрамывая и постанывая, как столетний дед.

– «Иди по воде, это отoбьет запах».

Легко сказать – Гремучий оказался на редкость ледяным ручьем. Ноги жгло от холода, и уже через пару минут я перестала чувствовать пальцы. Кроссовки от спуска с горы не пострадали, но боюсь, что испытание водой они не выдержат столь же достойно.

– Это каньон, а у каньонов два выхода. Оборотни прекрасно видели, в какую сторону я пошла. Какая разница, оставляю я запах или нет?

– «Я не о волках переживаю».

– Если я заболею,– с угрозой протянула я, но меч не дал мне договорить.

– «Переживай о смартах, а не о простуде».

– Тогда не логичнее будет молчать, чтобы не привлекать внимание?

– «Они глухие, а вот чутье у них отменное».

– Та-ак,– протянула я.– Мне надо вымазаться в грязи, чтобы отбить запах?

– «А толку? Аромат твоего лосьона ничто не перебьет».

– Что же тогда делать?

– «Идти и надеяться, что они заняты».

– Зачем тогда ты загнал меня в воду?

Коготь вздохнул и пробормотал:

– «Тут много пещер. Если за нами пойдут волки или смарты, есть шанс, что oни будут проверять каждый выступ. Это их задержит».

– Все равно не понимаю.

Я бурчала и злилась, но послушно топала по воде. Шла и надеялась, что меня не стошнит от усиливающейся вони тухлых яиц, что я не свалюсь от пневмонии, не напорюсь на корягу или не подхвачу столбняк.

Минут через десять блужданий в ледяной воде надежда резко сменила направление. Теперь я мечтала выйти из чертова каньона, наткнуться на какое-нибудь село и завалиться на пышущую жарoм печь. И чтобы радушная хозяйка принесла чашку свежесваренного капучино и шоколадку.

– «Ты плачешь»?

Я быстро вытерла слезы и покачала головой.

– Не плачу, просто грущу. Иногда тоска становится настолько сильной, что хочется выть.

– «Ты это… извини,– тихо прозвенел Коготь.– Это же ты из-за меня застряла в этом мире».

– Не из-за тебя, а благодаря своей глупости,– я прикусила губу до боли и, нахмурившись, поправила передник. Ткань спасала от вони все хуже, видимо, мы приближались к столовой смартов.

– «Не скажи».

– В чем ты себя винишь? Ты же не специально стал моим Якорем.

– «Я сказал, что Войн в беде, и ты бросилась его спасать».

Да, было такое. И я уже тысячу раз прокручивала в голове тот разговор. Что было бы, откажись я от последнего прыжка? Войн бы умер? Нет. Возможно, все вышло бы гораздо лучше, останься дома. Королеве не было бы нужды нападать на Подоль, Теням – убивать магов и все шло бы своим чередом. Я бы до сих пор работала с бумажками, посещала клубы по выходным и наверняка забыла бы о Войне, списав воспоминания на влияние наркоза. Максимум, записалась бы к мозгоправу.

– А зачем ты это сказал?

– «Так было нужно».

– У тебя секрeтов целая куча, да?

– «Один, но с размером ты угадала».

Я не стала настаивать и выпытывать тайну Когтя. В конце концов, он сам все расскажет, когда поймет, что дружба – вещь обоюдная. Как и доверие.

– «Я это… обманул тебя. Войн действительно был в опaсности, но ты eго никак спасти не смогла бы».

– Не переживай,– я неожиданно для себя сжала рукоять меча и погладила кожаную обмотку пальцем.– Я бы все равно сюда вернулась.

– «Честно»?– Оживился меч.

– У меня было время подумать над ответом.– Я вышла из ручья и размяла закоченевшие ноги.– «Любопытство сгубило кошку» – слышал такую поговорку?

– «Допустим».

– Я – как та кошка. Мне было любопытно. Не уверена, что я до конца понимала,