- Мы наткнулись на него в лесу неподалеку от горы Удан, - ответил Ван Фань. - Он… прогуливался и любовался красотами природы.

- Можешь не скрывать правду, Сяо-Фань, я знаю, что мой непутевый сын удрал из дому, следуя своей страсти к музыке, - грустно улыбнулся мужчина. - Что же, я рад, что он, хотя бы, держится безопасных мест.

- Цзяньнань упоминал, что вы очень строги к его увлечению музыкой, старший, - не смог сдержать душевный порыв Ван Фань. - Несомненно, ваши семейные дела - только ваши, и влезать в них - невежливо с моей стороны, но, быть может, вы могли бы проявить к Цзяньнаню немного снисходительности? Очевидно, что музыка для него - много больше, чем временное увлечение.

- Годы берут свое, с каждым днем давя на мои плечи все тяжелее, - задумчиво ответил Жэнь Хаожань. Незаметно было, чтобы прямота Сяо-Фаня оскорбила его - в голосе главы Дома Оружейников звучала лишь усталая грусть. - Цзяньнань - мой единственный наследник. Кому я передам дела, когда эти руки, - он повернул к друзьям мозолистые ладони, - не смогут больше держать молот, как не ему? Талант сына в кузнечном деле никак не меньше моего, а то и больше, но он предпочитает зарывать его в землю. Нет ничего дурного в увлечении музыкой, - мужчина безрадостно усмехнулся, - и поначалу я только радовался успехам сына в одном из Четырех Искусств, но когда он мало-помалу забросил все иные занятия, я был вынужден вмешаться.

- Быть может, разговор по душам помог бы вам двоим разрешить эту неурядицу? - выпалил Ван Фань. Его жалость к Жэнь Хаожаню только усилилась, побуждая его к подобным невежливым жестам. Глава Дома Оружейников, впрочем, ничуть не оскорбился и на это.

- Я неоднократно беседовал с сыном, как о его семейном долге наследника, так и о моей нужде в его помощи, - ответил он. Глаза мужчины задумчиво смотрели вдаль, а крепкие пальцы отрешенно перебирали бороду. - Цзяньнань молод, а молодости свойственно ставить под сомнение главенство опыта. К тому же, сын считает меня незыблемым и вечным, подобно горам Тяньшань, и мои слова об уходе на покой и передаче дел семьи - пустой звук для него. Я бы позволил Цзяньнаню провести молодые годы за любимым делом, каким бы оно ни было, но я чувствую, как мое время все быстрее утекает сквозь пальцы. Если я не обучу наследника как можно скорее, Дом Оружейников утратит слишком многое, вот я и жертвую хорошим отношением сына ради наследия семьи, - Жэнь Хаожань тяжело вздохнул.

- Простите, старший, я не должен был заговаривать об этом, - покаянно вымолвил младший ученик Уся-цзы. - Надеюсь, вам с сыном все же удастся мирно уладить ваши разногласия.

- Ничего, Сяо-Фань, - добродушно ответил мужчина. - Я не склонен обижаться ни на правду, ни на искреннее участие. Но давайте все же поговорим о причине вашего визита. Что привело тебя в Дом Оружейников, Юэсюань? У тебя ко мне дело, либо же ты просто желаешь побеседовать за чашкой чая?

- У меня и правда есть к вам дело, старший, - отозвался Гу Юэсюань. Он пересказал собеседнику все, узнанное им о Периоде Невмешательства, и его опасностях, чем немало взволновал главу Дома Оружейников.

- Недобрые вести ты принес мне, - Жэнь Хаожань озабоченно нахмурил густые брови. - Увы, я мало чем могу помочь вам - Дом Оружейников держится в стороне от дел вольного люда. Мы не владеем какими-либо тайными знаниями о происходящем на реках и озерах, наше боевое искусство не стоит выше других, а силы моих младших - невелики. Крупные секты и кланы помогают нам с теми невзгодами, с которыми моя семья не справится сама, ведь всем нужна добрая сталь, которую мы можем дать. Хотя… - взгляд мужчины остановился на Цзин Цзи, задержавшись на рукоятях меча и сабли за спиной юноши, и лицо Жэнь Хаожаня расплылось в искренней улыбке.

- Эй, младший! - подозвал он проходившего мимо ученика. - Принеси-ка мне Утренний Ветер, да поживее.

Ученик коротко поклонился, и бросился исполнять приказ главы едва ли не бегом. Вскоре, он вернулся, и передал Жэнь Хаожаню сверкающий серебром меч. Гарда оружия была изящна в своей простоте, а с навершия снежно-белой рукояти свисала алая кисточка темляка.

- Не хочешь ли испытать этот меч, А Цзи? - мужчина протянул клинок второму ученику Уся-цзы, добродушно улыбаясь. Рыжеволосый юноша воодушевленно закивал, и поспешно ухватил меч, за малым не вырывая его из рук Жэнь Хаожаня. Одним быстрым движением он выхватил оружие из ножен, и пригляделся к плоскости клинка.

- Узор - чёткий и волнистый, отличное качество стали, - отрешенно пробормотал он.

Далее, Цзин Цзи согнул клинок в крутую другу, испытывая его упругость, и довольно улыбнулся, когда меч легко разогнулся. Щелкнув пальцем по клинку, Цзи вслушался в изданный тем звон, чистый и протяжный, и заулыбался ещё шире. Наконец, он вырвал из своей рыжей шевелюры волосок, и медленно коснулся им лезвия меча. Волос послушно распался на две половины, что привело второго ученика Уся-цзы в совершеннейший восторг.

- Лезвие и рукоять облегчены - столь отличной стали не нужна излишняя толщина, - счастливо блестя глазами, высказался он. - Очень удобная рукоятка - даже после долгого боя она не будет скользить в руке, - Цзи погладил белое дерево ручки с нежностью искреннего влюбленного. - Это великолепный меч, - наконец, подытожил он.

- Он твой, А Цзи, - улыбаясь в бороду, сказал Жэнь Хаожань. Незамутненная радость юноши доставляла ему заметное удовольствие. - Утренний Ветер - один из первых клинков, откованных мной. Он был дорог мне больше как память, но негоже доброму оружию без толку собирать пыль на подставке. Пусть он верно послужит тебе.

- Спасибо, дядюшка Жэнь! - сияя счастьем, воскликнул Цзин Цзи. - То есть, господин Жэнь, - чуть смутился он, но стеснение это не продержалось и мига, сдавшись под напором бьющей ключом радости. Глава Дома Оружейников довольно рассмеялся на это полное благодарности дружеское обращение.

- Я использую саблю в паре с мечом, - Цзи решил ковать железо, пока горячо. - Не найдется ли у вас достойной пары к Утреннему Ветру, дядюшка Жэнь?

- Найдется, отчего же не найтись, -