было тем более сильным, что происходившее в голландских химических мастерских в конце XVIII в. было окутано флером таинственности. Казалось, они кишели загадками и секретами. Как признавал в своем опусе Chymie appliquée (1807 г.) выдающийся ученый и одно время министр внутренних дел Франции Жан Шапталь, по мнению французов, только вторжение в Голландию (1795 г.) наконец-то позволило проникнуть во все секреты химического производства, которые дотоле оставались частично или полностью скрыты от их любопытных взоров[1326].

Тем не менее информация о голландской химической промышленности просачивалась за рубежи раньше благодаря наблюдениям путешественников и описаниям в технических вестниках и энциклопедиях[1327]. Первая в Пруссии фабрика лакмусовой бумаги и первое производство камфоры, владельцы которых заявляли, что их продукция не уступает голландской, открылись в начале 1780-х гг. в Галле и Берлине соответственно. Владелец последней, торговец лекарствами, утверждал, что «тайный рецепт» очистки сырой камфоры ему удалось раскрыть во время поездок в Голландию и Англию «с целью расширения знаний о коммерции»[1328]. В 1787 г. в Мюнстере местный коммерсант вместе с «помощником-иностранцем», предоставившим необходимые знания и умения, основал уксусную фабрику nach holländischer Art[1329].

Голландский процесс изготовления свинцовых белил был известен кое-где в Центральной Европе. Коммерсант Иоганн Михаэль фон Херберт из Каринтии около 1760 г. задумал ослабить зависимость Австрии от импорта белил из Венеции, построив фабрику внутри страны и используя местный свинец, имевшийся в изобилии. Посетив Голландию и Англию, где он на месте изучал производственный процесс, фон Херберт в 1761 г. запустил в Клагенфурте небольшое производство «по голландскому образцу», которое быстро выросло в крупное предприятие. Интерес к голландским ноу-хау у Герберта еще долго не угасал – уже в 1773 г. он отправляет ассистента на 13 месяцев в Амстердам и Роттердам изучать «der letzten Perfektion der veritablen holländischen Fabrikart»[1330] – в производство белил он внес ряд собственных усовершенствований, которые с течением лет все сильнее отличали его технологию от образца[1331]. В Дрездене и Берлине мануфактуры по производству свинцовых белил открылись в конце 1760-х гг., в Берлине – точно не без помощи сведений, добытых в Амстердаме. Из Голландии в Пруссию передача знаний продолжалась еще в 1790-е[1332]. В Швайнфурте, что в Вюрцбургском епископском княжестве, первую фабрику белил основали в 1780 г. с помощью мастера, нанятого в Республике Соединенных провинций[1333]. В южнонидерландском Дендермонде фабрику белил в 1782 г. открыл с помощью местных финансистов иммигрант из Голландии[1334]. Вскоре после этого подобное предприятие, где «по образцу голландских фабрик» применяли пивной уксус, появилось в Генте[1335]. В те же годы развернуть у себя производство свинцовых белил пыталась и Франция. Первые привилегии на открытие в королевстве таких мануфактур Bureau de Commerce выдало в 1780 г., причем одна из них досталась голландцу Пьеру де Спару (или Д’Эспару) – но никаких долговременных результатов это не принесло[1336]. Полноценное производство свинцовых белил началось там лишь в конце 1780-х гг. Действительно прочное основание эта отрасль обрела только с приходом Шапталя[1337].

Но больше всего иностранцев в голландских технологиях химического производства интересовало применение ветровой энергии. После 1680 г. возник серьезный спрос на голландские методы промышленного использования ветряных машин. С конца XVII в. за рубежом усердно изучали и копировали новые голландские технологии применения ветряков в перерабатывающей и легкой промышленности, прежде всего в первичной деревообработке, отжиме масел, дроблении ячменя и выделке бумаги. В XVIII и в начале XIX в. голландские ветряные мельницы стали повсеместно копировать и мукомолы.

Ноу-хау деревообработки, появлявшиеся в Нидерландах, до конца XVII в. за границу не уходили, если не считать упомянутых немногочисленных случаев применения лесопилок голландского образца в других странах. Первой ласточкой больших перемен стал в 1861 г. контракт с коммерсантом Протеусом. 6 июня 1681 г. Николас Протеус из Нарвы заверил у амстердамского нотариуса договор с инженером из Зандама Яном Янсоном Гротом и инженером из Ньивенвена Корнелисом Герритзоном Рёйвеном на постройку в Нарве лесопилки «со всеми службами» за счет Протеуса. Заготовки для сборки лесопилки изготавливались в Зандаме. В том же году оба мастера отправились в Нарву[1338]. Предприятие Протеуса положило начало новому процессу: экспорту голландских технологий лесопиления из северо-восточной Европы, откуда происходила большая часть используемого в Нидерландах лесоматериала, в Эстонию, Латвию, Ингерманландию (область на восточной оконечности Финского залива), Финляндию, Швецию и Норвегию.

Вскоре нарвские новшества добрались и до Риги. В 1691 г. голландский иммигрант-предприниматель Эрнст Метсей основал в этом портовом городе верфь и поставил однорамную многопильную пилораму, работавшую от ветра. Рабочих на постройку мастерских и на строительство судов Метсей нанимал в Нидерландах. Предположительно одну или две лесопилки в те же годы поставил коммерсант Дириш Куртуа[1339]. В 1690 – 1710 гг. пилорамы «голландского типа» с мелкозубыми пилами дошли до Ингерманландии. В Нотебурге, расположенном на обоих берегах Невы, в 1696 г. работало по меньшей мере шесть таких машин, все они пилили лес на экспорт. Появились лесопилки в Выборге, Яме и Ивангороде, что к востоку от Нарвы. Можно предположить, что по большей части эти машины работали от водяного колеса, то есть они не были точными копиями голландских пилорам, которые обычно работали на энергии ветра. Тем не менее многие из них были построены (или по крайней мере заложены) инженерами из Нидерландов[1340]. Во многих случаях из Нидерландов также импортировали пилы и другие детали станка. Например, 13 марта 1690 г. инженер из Зандама Корнелис Сириксон Бас заключил контракт с Бернардом ван дер Нейсом из Амстердама, согласно которому Бас должен был построить пилораму с водяным колесом в Сханстернее (голландское название места близ современного Санкт-Петербурга) и применить на ней металлические изделия, изготовленные тамошним кузнецом Яном Рейндертсоном[1341].

В 1700 г. экспорт леса из Нарвы и Нотебурга внезапно прекратила война, вспыхнувшая между Россией и Швецией, и новые лесопилки голландского образца открылись в окрестностях Выборга и Гельсингфорса. Дальнейший отход на запад произошел после оккупации Выборга русскими в 1710 г. В период 1710 – 1740 гг. существенно выросло число пилорам с мелкозубыми пилами на южном побережье Финляндии, особенно вокруг Фридрихсгама и Гельсингфорса[1342]. Вскоре после официальной уступки Эстонии и Ингерманландии русским (1721 г.) возник новый почин строить лесопилки на территории материковой Швеции, и снова с помощью голландцев[1343]. В первые десятилетия XVIII в. лесопилки с тонкими пилами появились и в датских владениях: в Норвегии, в окрестностях Осло-фьорда[1344]. Между тем в Российской империи применение голландских технологий пиления с использованием ветряных машин началось еще до того, как к ней отошли шведские земли с лесопилками по берегам залива. Следствием голландского вояжа царя Петра (1697 г.) и постоянной вербовки, которую вели в Нидерландах