ощущать Гериона, хочет стать частью его.

Кровать узковата для двоих, и Герион думает, что надо бы исправить эту оплошность, когда они вернутся. А они обязательно вернутся, он не сомневается!

Он властным движением понуждает ее лечь. Их пальцы сплетаются. Он нависает над ней, прижимает к подушке руки, слишком сильные для девушки, умеющие владеть мечом. Но так не должно быть, так неправильно.

Герион наблюдает, как высоко поднимается и опускается ее грудная клетка. Он накрывает Айру собой. Они двигаются и дышат в одном ритме.

Солнце запуталось в ее волосах. Она мирно спит, лишь иногда чуть подрагивают ресницы. На полуобнаженной спине виднеется бледный след. Пальцем в воздухе Герион повотряет его изгиб, не решаясь дотронуться, чтобы не разбудить ее.

«У нас много красивых девушек!» — вдруг вспоминаются ему слова Ника.

«Дурак, — усмехается Герион, — как ты посмел предлагать мне замену, ничего не значащую пустую оболочку?! Кому нужны твои красивые куклы?! А с меня довольно, наигрался!»

Он снова смотрит на нее и, зеленое пламя в его глазах утихает, становится мягким, согревающим. Он не сдерживается и едва касается ее волос.

— Я люблю тебя, — тихо произносит Герион.

Она щурится от солнца и поворачивается к нему.

— Услышала, да? — с легким смущением спрашивает Герион.

— Ага, — отвечает Айра.

Она тянется к нему и обнимает.

— Вот уж не думал, что когда-нибудь произнесу подобные слова, — признается он.

Айра делает вид, что не замечает его смущения, и лишь сильнее прижимается к нему. Она касается рукой его груди, под пальцами ощущает след от затянувшейся раны и, наконец, решается спросить.

— Герион, скажи, за что тебя оставили умирать в каменной пустыне?

Он отвечает не сразу, долго смотрит в потолок, словно ищет на нем подсказку.

— Я кое-кому серьезно перешел дорогу, и меня решили устранить. Наказание за то, что захотел больше, чем мне полагалось.

— Могу себе представить, что ты с ними сделал, когда вернулся.

— Нет, не можешь! Поверь, тебе лучше не знать! — он резко выдыхает. — Айра, я не самый лучший человек.

Она замечает шрамы на внуренней стороне его левого запястья. Он поспешо переворачивает руку, но она обо всем догадалась.

Айра всматривается в его зеленые глаза, проводит пальцем по губам.

— Мне все равно!

Глава XX

Кровать больше не казалась такой уж узкой. Гериону нравилось чувствовать Айру, знать, что она рядом, ощущать ее в своих объятиях.

Он проваливался в глубокий сон, теперь без кошмаров, или наблюдал, как она дышит, аккуратно гладил пряди ее волос, вдыхал запах кожи, оттененный еле-уловимым ароматом ирилада. Она стала спокойнее, но порой все же просыпалась среди ночи от пугающих видений и долго сидела, не произнося ни слова. Он знал, она ничего не скажет, поэтому просто сильнее прижимал ее к себе и повторял:

— Все зависит от нас! Сны — лишь подсказки, возможные варианты развития событий. А свое будущее мы создаем сами!

Айра уже оделась и теперь закалывала волосы. Герион ждал, пока она соберется. В замке возобновились занятия для учеников, и теперь ей снова поставили несколько уроков.

Айра вдруг опустила руку с так и не приколотой заколкой, повернулась к нему и спросила:

— Герион, тот яд, который использовала Королева… Есть ли от него противоядие?

Герион лишь покачал головой.

— Нет. Но если бы было, я носил бы его с собой, так, на случай, вдруг она бы решила отравить меня, — однако его замечание Айре вовсе не показалось забавным, и он поторопился исправиться. — Шутки шутками, но я понятия не имею, из чего сделан яд, она никогда не говорила мне. А разобраться, не зная формулы, невозможно. Я думал об этом, но… — Герион пристально посмотрел на Айру. Он немного задумался, потом, как бы размышляя вслух, сказал, — Магия единения, конечно, хорошо, однако нам не помешала бы надежная физическая защита, которую не сможет прорезать клинок. Я сообщу остальным. Подумаем, как лучше сделать, время еще позволяет.

Ее взгляд прояснился, она подняла голову и посмотрела на него с некоторой надеждой.

— И все же крайне не хотелось бы встретить Королеву у разлома, — признался Герион.

— Она часто приходит туда? — удивилась Айра.

— Слишком часто. Это стало своего рода болезнью, одержимостью, если хочешь. Разлом — мощный источник темной энергии. Она черпает из него силу, поддерживающую бессмертие. Но если дать темным духам свободу, они подчинят тебя своей воле.

— Но зачем ей нужно так много?

— Потому что остановиться уже невозможно. Всегда хочется больше. И, пока жива, она не позволит закрыть его!

Айра на мгновение задумалась, а затем спросила:

— Герион, ты действительно не жалеешь о том, чего лишился?

Он подошел сзади, левой рукой крепко обхватил ее за талию, притянул к себе. Правая скользнула вниз по бедру, разглаживая и без того гладкую ткань платья. Кончиком языка он коснулся мочки ее уха.

— Разве похоже, что я о чем-то жалею? — вкрадчиво проговорил он. — Однако я требую компенсации за все свои лишения!

Она прикусила губу и попыталась высвободиться.

— Ну, перестань, Герион, — взмолилась Айра, понимая, что еще чуть-чуть и будет не в силах сопротивляться, — отпусти, иначе я не смогу вести занятия! Ну, правда! Представляешь, если я что-то не то скажу детям?!

— Не хочу тебя отпускать, но так и быть! Дети не должны пострадать! — Герион ослабил хватку.

— Тогда я могу взять тебя с собой на занятия младших классов, тебе пойдет только на пользу — подколола его Айра.

— Нет, я предпочитаю индивидуальные занятия! — он поцеловал ее и, наконец, отпустил.

Практически все приготовления были завершены, осталось доработать лишь некоторые детали. Айра и Мирри проверяли, все ли готово, вычеркивая из длинного списка выполненные пункты. Тригон, Нирбе и Рувнет испытывали защитные перчатки. Их изготовили из плотной эластичной кожи, по всей поверхности покрытой мелкими металлическими пластинами, накрывавшими друг на друга подобно рыбьей чешуе. Перчатки доходили владельцу до локтя, однако не сковывали движений и не мешали пользоваться оружием. Проверив несколько раз все девять комплектов и убедившись, что все в порядке, они перешли к изготовленным по тому же принципу рубашкам, которые надевались под верхнюю одежду.

Ник занимался со Стенифон, который на удивление вел себя смирно и беспрекословно выполнял все от него требующееся. На Айру Ник старался не смотреть, но иногда все же, не сдержавшись, поглядывал в ее сторону, замечая, насколько счастливой она выглядела в последние дни. Какой, к сожалению, никогда не была рядом с ним… Еще одно обстоятельство не сильно радовало Ника, но с ним ему также приходилось мириться. По непонятным