– А вот тут и начинается самое интересное. Пока еще много неясностей, предстоит еще поработать, Ерошин не все признает, но, я думаю, Леонова говорит мне правду. По крайне мере, как она сама думает. Леонова утверждает, что они просто хотели вас усыпить, чтобы вы случайно не помешали их планам, вечером им уже надо было уезжать. Договорились, что, чтобы избежать подозрений, Катерина подъедет первая, расскажет, что муж остался, чтобы проводить эту Эльзу в Шереметьево. А потом подъедет Никита и напоит всех коньяком, в который они заранее подмешали снотворное. Но тут вы опять начали чудить и сломали им всю игру. Марина решила попросить помощи у Яны. Интересно, почему?

– Ну, что-то мне перестало это нравится в последнее время, – сообщила Маринка. – Надоело сидеть и бояться. И Никита мне тоже надоел. И вел себя как-то странно. Вот я и решила с Янкой поговорить. Она всегда мне помогала выпутываться. Я накануне ночью хотела, но в бане оказалась Эльза, разоралась, как стая диких обезьян. А тут удачно Никита свалил за покупками, и я написала Янке сообщение.

– Да, в интуиции тебе не откажешь, – задумчиво проговорил Стрельцов.

– Чего нельзя сказать про мозг, – добавила я.

– Как бы то ни было, вы все собрались в доме Никиты, и Катерина у себя вас не застала. Нашла-то она вас быстро, но предупредить любовника не смогла, потому что забыла сумочку с телефоном в машине. И посоветоваться было не с кем. И ей пришлось импровизировать. Когда она вошла, ты, Яна, как раз резюмировала все, что вы знали на тот момент, и Катерина, мгновенно сориентировавшись, выдала свою версию.

– Понятно. Но почему она взяла вину на себя? Почему не свалила все на Лешку, мы все равно думали на него. Зачем она созналась?

– Из-за Томки. Прежде всего она испугалась, что Томка бросится звонить мне. Кстати, что было бы самым умным. Чья идея была отключить телефон?

– Моя, – вздохнула я.

– Почему я не удивлен? В общем, ей надо было выиграть время. И она справедливо рассудила, что ей будет проще уговорить Томку подождать со звонком мне до утра, если та будет думать, что покрывает ее, Катерину, а не Алексея.

– Но мы бы все равно позвонили вам!

– Очень на это надеюсь, – буркнул Стрельцов. – Но они были бы уже далеко. Впрочем, я не уверен, что вы бы смогли мне позвонить и все рассказать.

– Вы очень плохо о нас думаете! – обиделась я. – И о Томке. Она бы точно вам врать не стала.

– На самом деле, Ерошин и не собирался оставлять вас в живых.

– Что? Но ведь в коньяке было снотворное, а не яд?

– А в его багажнике лежало несколько канистр с бензином. Которые им были куплены вчера, и вряд ли они бы потащили их с собой в самолет. Не догадываетесь, зачем?

– Он хотел нас усыпить и поджечь дом? И Катька это знала?

– Не думаю. Но ему не составило бы труда убедить ее в том, что это необходимо. Слишком далеко уже все зашло.

– Нет, я не верю! Ну ладно нас с Томкой, но Маринка же, она же ее сестра!

– Про Маринку я точно не знаю. Не забывайте, изначально они планировали, что будут просто посиделки с коньяком в доме Леоновых. Маринки там быть было не должно. Под предлогом помянуть Малярова или что-то в этом роде. Никто не ожидал, что вы найдете Марину. Так что остается только гадать, как Ерошин поступил бы в конце концов. Но вряд ли это закончилось бы чем-то хорошим. Если бы не Алексей.

– Господи, какой кошмар! – я посмотрела на Павла.

– Они что, нас хотели сжечь живьем в доме? – наконец-то, кажется, проняло и Маринку.

– В общем, если бы не Алексей и не Павел.

– Павел? – удивилась я, и только тут я вспомнила, как в последние минуты, пред тем, как вырубиться, я увидела прыжок Павла и его борьбу с Никитой.

– Я нашел его телефон и позвонил, когда понял, что до Томки дозвониться не получится, – продолжил Стрельцов.

– То есть, это вы, то есть, ты, Иван, звонил Павлу? Как раз когда я увидела Катькину сумочку в машине Никиты…

– Если бы ты тогда не рванула сразу выяснять все у Кати, все могло бы закончится намного менее драматично, – отозвался Павел. – Обошлось бы без драки. Иван уже почти подъехал к нам.

– Да, я сразу же бросился к вам, как только мы нашли Алексея. К счастью, мы успели.

– А если бы не успели? – у меня все поплыло перед глазами. – То сейчас бы тут, на месте этого дома были одни головешки, вперемешку с нашими останками. А Катька с Никитой болтались бы в небе над Атлантикой? Не могу в это поверить! Катька! Как она потом бы жила с этим? Как она сейчас с этим живет?

– Она в панике. Хотя, мне кажется, что больше всего она переживает из-за того, что ее разлучили с Никитой. Остальное ее мало интересует. Она так и не поверила в то, что Ерошин просто пользовался ей, чтобы ограбить Леонова. Она как помешалась на нем.

Я вздрогнула. Представить себе Катьку, помешавшуюся от любви, да еще настолько, что чуть было не прикончила нас всех, пожертвовала семьей, пошла на убийство своего мужа, я не могла. Не получалось у меня. Я беспомощно посмотрела на Томку.

– И что теперь будет? – пробормотала я, вопрос был риторическим, я задала его в никуда, но Стрельцов все же ответил.

– Ведется следствие. Я веду. Пока. Хотя, я боюсь, мне придется отказаться от дела и передать его другому следователю. По этическим соображениям, – он многозначительно взглянул на Томку. – Но вариантов тут немного. Думаю, что получат они по полной. Наворотили они порядочно. Катерине, возможно, будет поблажка, все-таки дети несовершеннолетние, да и можно было бы доказать, что Ерошин и ее обманывал, и она было просто орудием. Но она только все портит, берет все на себя с упорством осла. Даже покушение на своего мужа, хотя он выжил и точно помнит, кто именно ударил его ножом. Черт знает что такое, на самом деле. Просто леди Макбет какая-то.

– Ну пусть тогда и шмурдяк на себя возьмет, – подала голос Маринка. – Ну а чего? Ей уже все равно, ведь можно же там написать, в деле, что это Катька хотела Лешку отравить и плеснула яд в ту бутылку? Все равно ее посадят! Чего ей терять? А я в тюрьму не хочу!

Я неприязненно