Шрифт:
Закладка:
– Вы что-то вспомнили? – как можно более участливо спросил Лев Иванович.
– Нет, – со слабой и несколько натянутой улыбкой ответил Белокуров. – Просто сердце что-то защемило. Переволновался, наверное, – выдавил он из себя. – Чего мне вспоминать-то? Нечего вспоминать. Не просил меня Сашка ни о каких временных татуировках. Это точно – не просил, и все тут.
– Тогда как вы можете объяснить, что вот этот единорог, – Крячко взял из рук Гурова листок с рисунком и потряс им перед Шуркиным носом, – оказался на спине вашего дружка в виде временной татуировки? Вы ведь помните, что я в салон приезжал с женщиной? Помните? Так вот, она признала в этой картинке ту самую татушку, которую видела на своем якобы женихе…
Крячко снова входил в роль «плохого» детектива.
– Дружок ваш обманывал женщин и обманом выманивал у них большие суммы денег, – стал рассказывать он Шурику. – Вы вообще знаете, чьи портреты рисовали и ему высылали?
Белокуров покачал головой. Гуров видел страх и недоумение на его лице, но останавливать Станислава пока не собирался.
– А отчего не поинтересовались? – снова спросил Крячко и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Вы рисовали тех, кого Анохин обманул и обокрал. И если вы, Белокуров, думаете, что это все сплошь богатые и удачливые бизнесвумен, которым и так денег девать некуда, то поспешу вас разуверить и разочаровать. В большинстве своем все эти женщины или вдовы, или бедные разведенки с малыми детьми и со старыми больными родителями на руках! А еще среди них есть женщины, не нашедшие в своей горемычной жизни надежную опору – мужчину, который был бы для них хорошим мужем и от которого они могли бы родить детей. Есть и женщины-инвалиды… Мне дальше перечислять?
Крячко задал последний вопрос и, подойдя ближе к Белокурову, низко склонился над ним, заглядывая в синие, как летнее небо, глаза. Шурик отворачивался и даже пытался отодвинуться и встать со стула, но все его попытки были слабыми и неловкими. Наконец он не выдержал психологического напора Крячко и закрыл круглое полное лицо ладонями, защищаясь от настойчивого взора оперативника.
Станислав отошел к окну и стал смотреть на улицу, чувствуя на себе осуждающий взгляд Викентия. Журналист никогда не видел, а поэтому не мог знать о том, как проходят допросы в кабинетах уголовного розыска. Не знал он и о методах психологического воздействия на подозреваемых, и потому сейчас журналисту было и стыдно, и обидно одновременно за то, как грубо и напористо Крячко разговаривал с Белокуровым.
22
В кабинете повисла тягостная тишина. Лев Иванович специально затягивал паузу: хотел, чтобы Белокуров, переварив информацию, сам, по собственному желанию захотел сотрудничать с оперативниками и со следствием. У Гурова не было никаких сомнений, что Анохин использовал Шурика втемную и тот не был его сообщником. Но в то же время полковник не исключал того факта, что Белокуров мог знать, где сейчас находится его школьный дружок.
– Александр Александрович. – Викентий, не выдержав, подошел к Белокурову и наклонился к нему. – Налить вам еще водички?
Шурик убрал ладони от лица, посмотрел помутневшими от переживаемых им чувств глазами на журналиста и кивнул, не в силах сказать ни слова. Выпив воду из стакана залпом, он тяжело выдохнул и, уже почти успокоившийся, спросил, обращаясь ко Льву Ивановичу:
– Это правда, да? То, что сказал этот… оперуполномоченный.
– А вы сами как думаете? – ответил вопросом на вопрос Гуров.
Шурик помолчал, потом кивнул, словно ответил сам себе на беззвучно заданный вопрос.
– Только… Только я ведь и вправду не знаю, где Сашка сейчас, – тихо произнес он.
– Когда он вам писал в чате последний раз? – спросил Гуров.
– На прошлой неделе выслал мне новый заказ на портрет. Вернее, на два портрета.
– И адреса, куда их выслать, тоже написал?
– Нет. Сказал, что позже сообщит. Но не сообщил. Пока не сообщил.
– Это хорошо. Значит, он скоро должен будет снова выйти на связь, – хлопнул себя по коленям и встал Лев Иванович.
– Может, скоро, а может, и не скоро, – пробормотал Шурик себе под нос, но был услышан.
– Почему вы так говорите? – поинтересовался Гуров.
– Бывало так, что он отменял заказ. Но я не интересовался почему, – поспешно добавил Шурик.
Лев Иванович нахмурился и, немного поразмыслив, сказал, посмотрев на Викентия, а потом и на Белокурова:
– Вы тут пока в кабинете побудьте и подумайте, где Анохина можно найти, а мы с коллегой выйдем ненадолго по делам. Станислав, ты мне нужен, – позвал он Крячко и зашагал к выходу из кабинета.
Крячко, не глядя ни на Викентия, ни на Белокурова, тоже вышел. Журналист прошел за стол Станислава и стал что-то искать в компьютере, стуча по клавишам клавиатуры и время от времени двигая мышью.
– Скажите, а много женщин Сашка обманул? – спросил Викентия Шурик.
– Много. – Журналист серьезно и задумчиво посмотрел на Белокурова. Тут ему пришла в голову неожиданная мысль, и он спросил: – Слушайте, а Анохин вам не с телефона писал свои сообщения?
– Не знаю, – пожал плечами Шурик. – Может, и с телефона. А что, это так важно, откуда он писал?
– Пока не знаю, – честно ответил Викентий, – но у меня к вам еще вопрос. Не знаете, на вашем сайте, в чатах, в которых вы общаетесь с клиентами, есть функция сохранения резервных копий?
– Не знаю, – снова пожимание плечами, – надо у нашего техника спросить, который ведет сайт салона. Он вам все подробно расскажет и объяснит. Могу дать его телефон.
– Давайте. – Викентий приготовился записывать.
Шурик достал смартфон и какое-то время искал номер компьютерщика, потом продиктовал его Викентию и добавил:
– Парня Димой зовут. Думаете, что можно восстановить удаленную переписку?
– Не знаю, но надо попробовать это сделать. Вы помните, когда Анохин в последний раз писал, то, может, он хоть каким-то намеком давал понять, где он сейчас?
– Нет, не было такого. Он просто выслал две фотографии и попросил с них написать портреты.
– А сроки написания вы с ним не обговаривали?
– Конкретно – нет. Но он обычно мне пару недель давал на все про все. И на написание, и на высылку.
– Фотографий женщин, с которых должны были писать портреты, у вас, случайно, с собой в телефоне нет?
– Нет, в телефоне нет. Я их на
