показалась Льву Ивановичу отдаленно знакомой, но он решил, что эта фамилия, в общем-то, распространенная и мало ли где он мог ее слышать. Поэтому он просто поинтересовался у Юрия Витальевича:

– Кто такой Шурик Белокуров?

Синичев в последний раз крепко затянулся, смял и выкинул сигарету в металлическую мусорную корзину, сплюнул и ответил с хорошей и доброй улыбкой:

– Шурик – это Шурик. Одноклассник это наш с Анохиным. В классе у нас два Александра было – Анохин и Белокуров. Один длинный и худой, а второй – невысокий и толстый. Сначала их все звали Шест и Прыщ, но в старших классах, когда Анохина стали называть Сашкой, Белокурова переименовали в Шурика. Тех, кто по старой привычке пытался его Прыщом назвать, Анохин беспощадно колошматил. Он Шурика под свое покровительство взял. Белокуров был парень простецкий, детдомовский, добрый и жутко талантливый. Рисовал как бог.

– Вы сказали «был», – прервал Синичева Лев Иванович.

– Ну, это я просто так выразился, имел в виду, что в школе он такой был. Да он и сейчас такой же. Вот, смотрите…

Синичев закатал рукав форменной медицинской куртки повыше, оголил предплечье и показал Гурову татуировку. Черная кошка выходила из каких-то развалин. Во всяком случае, Льву Ивановичу представилось, что это были развалины или какой-то разлом в кирпичной стене. Картинка была такой объемной и настолько натуральной, что казалось, будто кошка сейчас спрыгнет с руки Синичева на асфальт и, подняв хвост трубой, степенно двинется дальше по своим, одной только ей известным, кошачьим делам.

– Видали? Это Шурик мне наколол, причем бесплатно, по старой дружбе. Еще лет пять назад. Говорю – парень талантливый. В школе мечтал в Репинку поступить, да не получилось. Сначала в армию забрали, потом проблемы с жильем были. Чтобы концы с концами свести, пошел работать на стройку. В общем, пока то да се…

Синичев замолчал, посмотрел на часы, вздохнул и продолжил рассказывать:

– Я иногда к Шурику забегаю в тату-салон, где он работает. Или встречаемся с ним в пабе «Траппист» на Большом Черкасском. Закажем по кружечке пивка, за жизнь поговорим. Он-то мне про Сашку Анохина и рассказывал, что того семь лет назад за кражу сначала посадили, а потом, когда он уже вышел, опять через два года поймали на чем-то. Не помню за что.

– А этот Шурик не говорил вам, что Анохин сейчас в бегах?

– Говорил. Так и что? Я ведь сказал, что я Сашку уже лет десять не видел и все новости о нем только от Белокурова и узнаю. Да вы сами с ним, с Шуриком, поговорите. Он в «ТаТуКоде» мастером по тату работает. – Синичев снова посмотрел на часы и нетерпеливо затоптался на месте, давая понять, что им пора закругляться с разговорами.

Теперь и Гуров вспомнил, где встречалась ему эта фамилия – Белокуров. Он видел ее в списке, который передал ему Станислав после посещения тату-салона. Утром, когда Крячко сунул ему список в руки и торопливо ушел, Гуров только мельком пробежался по фамилиям, решив сначала поискать связи Анохина через сайт «Одноклассники». Теперь же, вспомнив, что фамилия Белокурова тоже там была, он решил как можно быстрее поговорить с тату-мастером. Вероятность того, что именно Александр Белокуров являлся подельником Анохина в его жульнических аферах, была высока, и нужно было срочно его задерживать для допроса. Визит Станислава в салон мог вспугнуть художника, и тот вполне мог и сам скрыться в неизвестном направлении, и Анохина предупредить об опасности ареста.

– Что ж, спасибо вам за помощь и хорошего дня.

Лев Иванович распрощался с Синичевым и, сбежав по ступенькам крыльца, набрал номер Крячко. Станислав ответил не сразу и, сославшись на занятость, спросил:

– Что-то срочное?

– Я, кажется, нашел нашего художника, – быстро проговорил Лев Иванович. – Это Александр Белокуров – одноклассник и закадычный друг Анохина. Он есть в твоем списке из «ТаТуКода».

– Надо задерживать… Черт. Ты сейчас туда поедешь? Я немного завяз с выяснениями в одном автопрокате…

– Один справлюсь. Надеюсь, что он на работе, а не ударился в бега после твоего вчерашнего визита. Не хотелось бы и его потом два года по всей стране искать. Я тебя просто предупредил. Если что, я его в Управление заберу. А ты, как освободишься, подъезжай.

– Понял, постараюсь как можно быстрее приехать.

20

Гуров напрасно переживал, что Белокуров ударится в бега. Шурик (так его звали не только школьные друзья, но и все коллеги на работе), ничуть не взволновался и даже не удивился, когда Лев Иванович предложил ему проехать с ним в Главное управление.

– Придется вам подождать, – с улыбкой сказал он. – Видите, у меня клиент. Вот закончу с набивкой рисунка, и поедем.

– Долго еще? – нетерпеливо спросил Гуров. – А нельзя другому мастеру вашего клиента передать?

– Нет, так не получится, – покачал головой Шурик. – У нас у всех и квалификация, и почерк разные. Вы ведь не будете просто так какое-то сложное уголовное расследование отдавать первому встречному оперативнику, не зная его квалификации и опыта? Нет, не будете. А в нашей работе все гораздо сложнее. Долго объяснять. Вы с часок погуляйте, а я потом вам позвоню, и мы поедем куда надо. Не бойтесь, я не сбегу.

Белокуров говорил со спокойной и даже чуть мечтательной улыбкой, при этом ни на секунду не отрываясь от своей кропотливой работы – нанесения специальной иглой объемного рисунка на спину клиента.

Пришлось Гурову выйти из душного салона на улицу. Он, конечно же, не собирался никуда уходить далеко от «ТаТуКода», хотя почему-то поверил словам Белокурова, что тот не собирается никуда убегать. Хотел – сбежал бы уже давно. Включив в машине кондиционер, Лев Иванович решил дожидаться звонка от Шурика в прохладе. На улице уже вовсю жарило солнце, а другой тени, кроме как в автомобиле, поблизости не наблюдалось. Лев Иванович набрал номер Викентия.

– Что там у тебя? Новости по татуировкам и портретам какие-то есть? – поинтересовался он у журналиста.

– Только что вернулся от Кирилла Дмитриевича. Это тот специалист, который меня консультировал. Просто я не успел никому из вас позвонить, – словно оправдываясь, ответил Викентий.

– Говори, не тяни, что тебе сказали?

– В общем, так. Только один из тату-рисунков по почерку похож на почерк художника, который рисовал портреты невест. Это изображение василиска, выползающего из куриного яйца, – торжественно объявил Викентий и после, помолчав, спросил нерешительно: – Это хорошие новости, да?

– Да, неплохие, – немного помолчав, обдумывая ответ Соловьева, ответил Лев Иванович. – У нас уже есть один подозреваемый. Если окажется, что этот рисунок был из