Шрифт:
Закладка:
Неужели он привел столько людей, лошадей, слонов и пушек ради такой ничтожной цели?
– Но вы не взяли Мерву, иначе не стояли бы лагерем у ее стен, – заметил я.
Бабур взял с блюда несколько виноградин и бросил их в рот.
– Это вопрос времени. Я назвал Эсме и Шакуру свои условия. Они могут уйти и править сельской местностью Хариджага. Там самобытно и воздух лучше. Их детям там понравится.
– Я бывал в этих землях. – Я летал туда с Сади перед началом своей службы в Зелтурии. Потрясающие водопады в джунглях. – У них одна дорога, и та немощеная. В единственной кофейне подают кальян одного вкуса, да и тот противный.
– Я же сказал, там самобытно. Тамаз никогда не умел править. Какой кретин позволит семье своего брата управлять таким важным городом? Да это все равно что приставить нож к собственному животу, им нужно всего лишь надавить на него.
– Напротив, – возразил Хурран, – я считаю разумным решением поручить охрану ворот сильной семье. Разве мы не уберегали Аланью от вас в течение нескольких десятилетий?
– Но не уберегли ее от племен Пустоши. – Бабур швырнул виноградину в грудь Хуррана. – И как они теперь там хозяйничают? Я слышал, что Кандбаджар превратился в вонючий полузатопленный труп. Горожане терпят страшные пытки и вынуждены молиться Потомкам. Тебе следует поблагодарить меня, кузен. Своим приходом я спасаю Мерву от той же участи. Неужели тебе безразличен ее народ? Или в твоем сердце бурлит жажда власти?
– Мерва – мой дом и навсегда им останется, – ответил Хурран.
Бабур скрипуче рассмеялся. Должно быть, накурился гашиша.
– Я не отдам тебе Мерву, если ты к этому клонишь. Я вручу ее какому-нибудь безродному сирдару в награду за верную службу. Но только на несколько лет, чтоб не успел почувствовать себя дома. Вот тогда-то и начинаются проблемы. Нет, если я объявил клочок земли своим, он только мой. Вот что значит быть шахом.
В своих рассуждениях о том, что значит быть шахом, Бабур не слишком отличался от Мурада, но казался хитрее и потому меньше полагался на других. Я задался вопросом, не сделает ли его такая самоуверенность менее склонным к компромиссам.
В любом случае я не мог смириться с его вялыми планами захватить Мерву и не помогать Зелтурии. И поэтому не видел иного выхода, кроме как сорвать их.
Утром я велел Хуррану и Рухи ждать в лагере Бабура, а сам полетел в Мерву. С высоты казалось, что в городе дела идут как обычно. Большой базар, представлявший собой лабиринт извилистых переулков внутри собственной зубчатой стены из песчаника, был заполнен покупателями. Горожане продолжали прогуливаться в садовых кварталах, журчали фонтаны, суетились разносчики.
Кинн опустил меня на цветущей лужайке на территории дворца, где среди роскошных водоемов и сладкого запаха акаций из темной почвы росли желтые тюльпаны.
Вскоре меня окружили хазы с аркебузами. Мой черный силуэт отражался в их зерцальных доспехах.
– Советую не наставлять на меня эти штуки, – сказал я. – И мне не хотелось бы наглядно объяснять почему.
– Легенда о маге в черных доспехах распространилась быстрее лесного пожара, – сказал хаз в шлеме, украшенном стихотворной надписью. – Но мы всего лишь выполняем свою работу. Нам слишком хорошо платят, чтобы мы струсили даже перед таким, как ты.
Я оценил его слова по достоинству.
– Нет необходимости трусить или сражаться. Я не желаю зла Эсме и Шакуру, иначе вы бы уже захлебывались желчью.
– Тогда чего ты хочешь?
– Только поговорить с ними. Я на их стороне. Я не хочу, чтобы Бабур требовал незаслуженную награду.
Они проводили меня на поле, заросшее кустами ежевики. У края леса, изобилующего кипарисами, высился мраморный мавзолей, усыпальница в виде восьмиконечной звезды Лат.
Возле него стояла Эсме в развевающемся черно-оливковом парчовом платье. Ее седеющие волосы были аккуратно собраны сзади, а легкий ветерок трепал ее шаль с узором в виде звезд.
– Если бы я знала, что ты можешь летать в несокрушимых доспехах, никогда не посоветовала бы отклонить предложение Кярса, – покаянно вздохнула она. – Недостаток предвидения обрекает нас, смертных, на погибель.
– Недостаток предвидения или высокомерие? Или, может быть, алчность?
– Скорее всего, всё вместе.
Хорошо, что она это признавала. Я прочел имя на могиле. Человек, похороненный там, умер восемь лет назад.
– Мой первый муж, – пояснила Эсме. – Забавно, астрологи говорили, что он плохая пара. А со вторым мужем они по звездам предрекали мне супружеское счастье. Это показывает лишь то, как мало они знают. – Она покачала головой. – Он очень любит сухие вина, мой нынешний муж. Если бы я так крепко не держалась за кошелек, мы уже остались бы без средств к существованию, потому что он любит еще и игру в кости. Несколько лун назад его грехи волновали меня больше всего. Теперь они кажутся приятным сном по сравнению с тем кошмаром, который нас поглощает.
– Я хочу помочь вам выбраться из кошмара.
– А ты можешь? Ты всего лишь одиночка, может быть, самый сильный человек на свете, но все же только один.
– Я буду не один. У вас десятитысячный гарнизон. Да, у Бабура двадцать тысяч, но шансы все же не так плохи, если вам хватит мужества пережить осаду. Скорее всего, целую зиму и даже дольше.
– У нас десять тысяч наемников и совсем мало местных. Они не станут биться до конца, как вы, янычары, сражаетесь за сирмянских шахов.
Ранее мне показалось, что высокая оплата наемников воодушевляет. Но во время осады денег становится меньше.
– Вы не открыли ворота, Эсме. Если готовы сдаться, чего же вы ждете?
Она взяла с могилы розу и повернулась ко мне.
– Я жду идеи получше, Кева. Это правда, что Бабур привел с собой магов?
– Маги не должны проливать кровь верующих, если только те не открыто бунтуют против престола.
– А разве ты не убил верующего, очень давно?
– Это было во время открытого восстания. Сейчас мы называем его войной за престолонаследие.
– Победители могут называть войны, как им вздумается. – Она покрутила розу. – Бабур скажет, что отвоевывал свое, и все остальные тоже будут так говорить.
– А что все скажут о его трусости? Об отказе сражаться за Зелтурию?
– Похоже, тебя гораздо больше интересует тот святой город, чем этот.
– Этот город не святой.
– Для меня святой. Дом тоже свят, Кева. Я здесь родилась и не против здесь умереть. Но не хотела бы погибнуть под ногами слонов Бабура.
– Тогда где ваш боевой дух? В Хурране его и то больше.
