Шрифт:
Закладка:
— Не перетруждайся, ты выглядишь так, будто тебя самого пора лечить.
— Я постараюсь.
— И… зови меня, если нужна будет подмога.
Краем глаза я заметила, как в удивлении приподнялись брови Дея, но, убрав на место банку чая, он только молча покивал и сел вместе со мной за стол. Казалось, что пусть между нами и осталась недосказанность, но дальнейший разговор всё равно потек значительно легче. Чуть подсохшее печенье и горячий напиток подействовали крайне благотворно. Макая десерт в чай, мы провели на кухне еще пару часов за пустой болтовней. Я рассказала о том, что случилось с Ларой, как прошли мои первые дни в замке. Опустила большую часть пикантных подробностей, но намекнула на хорошие отношения с принцессой и показала расчесы на руках.
— Такие порошки делают из высушенных роз. Я даже знаю одно местечко на границе с трущобами, где можно задешево найти такое средство круглый год. Ничего необычного, так что надеюсь, расчесы быстро заживут.
— Хотелось бы.
Из коридора послышалось шарканье тапочек и скрип пола. В дверном проеме показалась седая макушка Томаса, а затем и его морщинистое, сухое лицо, будто вырезанное в коре древнего исполина. Белесые, почти бесцветные глаза чуть покраснели и заметно слезились, спина сутулилась почти так же, как у внука. Худые бледные руки с чуть опухшими суставами были похожи на лапы неведомого паука. Они выудили из кармана халата очки с желтоватыми стеклами в тонкой оправе и, надели их на горбинку носа, чтобы лекарь наконец посмотрел на меня:
— Я сделал всё что мог, рану вычистил. Отёк уже спадает, как и температура. Теперь главное дать отдых и избежать обезвоживания.
Неплохие новости, но проблема была не только с языком.
— А… а остальное?
— Синяки заживут до свадьбы. Если захочет, я дам ей мазь, чтобы сошли быстрее, но ничего другого не заметил.
— Хорошо, спасибо.
— Потом поблагодаришь, сейчас нужно еще кое-что сделать. Помощница моя только с утра придет, а до этого времени хорошо бы девушку переодеть в сорочку и уложить на бок.
— Сделаю.
— Славно, одежду я оставил на койке. Дей подсобит, если нужно, не смущайся его, он с детства тут за больными присматривает, а я пока отдохну хотя бы пару часиков до вызовов. После ночных гостей всегда жди раннего подъема, иначе не бывает.
Он развернулся обратно к двери и с тихим вздохом, заложив руки за спину, скрылся в коридоре. Шелест тапок по полу и чуткий скрип половиц подсказали мне, что он поднимается на второй этаж, туда, где, как я полагала, должны быть спальни. Вскоре ночная тишина вновь окутала дом, и показалось даже, что невесомый полет снежных хлопьев ощущался даже здесь, заглушая присутствующих.
— О девушке есть кому позаботиться? Дед не любит оставлять больных здесь надолго.
— Не знаю, понятия не имею.
— Значит, завтра спросим. Ларе бы еще недели две постельного режима, у нас так долго не задерживаются.
Дей поднялся с места и загремел посудой, словно специально стараясь развеять сонливость, вдруг напавшую на нас. Неловко поджав губы, я и сама поспешила встать, собирая остатки сил.
— Я даже не представляю, есть ли у нее ребенок или немощные родители, оставшиеся сейчас одни, без опеки.
Поставив чашки в раковину, напарник повернулся ко мне и, наклонив голову в задумчивости, вдруг отчетливо кивнул.
— Я разузнаю утром, думаю, за одну ночь ничего не случится.
— Спасибо.
Оставив за спиной оплот ночных откровений и уюта, мы не сговариваясь одинаково осторожно прошли в кабинет, стараясь ступать так, чтобы не тревожить спящий дом.
Большая лампа была выключена, на стенах желтоватыми кругами разгоняли тьму мелкие бра. Лара лежала на столе, дыша ровно и спокойно, будто действительно только спала, выбрав для этого не самое удачное место.
Дей подхватил с заправленной постели простую белую длинную рубашку с пуговицами на спине и, расстегнув ее, положил на пустой столик рядом. Руководство процессом досталось мне.
— Посади ее, я развяжу фартук.
Напарник послушно просунул руку под талию девушки и, наклонившись, аккуратно посадил ее, придерживая безвольную голову на плече. Я быстро развязала тесемки пояса и, дав Дею знак не двигаться, стянула фартук с рук, откинув на пол. Следом шли пуговицы форменного платья на шее девушки, освобождая их из петель, я все больше замечала, как под ним на нательной сорочке открываются багровые пятна. Часть из этих пятен уже сцепилась непрочной коркой с тканью формы, благо, это всё была лишь кровь от раны во рту, на коже Лары не было заметно увечий.
— Подними ее руки.
— Угу.
Присев на край процедурного стола, Дей оказался за спиной горничной и, мягко подняв ее руки, сам смирно отвернулся уставившись в стену. Мне оставалось только стянуть одежду, подцепив подол и не торопясь освободив голову из объятий накрахмаленного воротничка.
— Можно где-то взять полотенце и стереть то, что осталось на коже?
— Возьми у рукомойника, там же и намочишь.
Я отбросила платья на пол бесполезной грудой ткани. На Ларе осталось еще нижнее белье и плотные, теплые чулки, но напарник всё равно явственно ощущал себя не в своей тарелке. Упорно рассматривая свежую побелку на потолке, он целомудренно придерживал девушку за плечи, стараясь даже краем пальца не коснуться ее бюстгальтера, но всё равно отчаянно краснел, пока я полоскала в холодной воде полотенце.
— Ты долго?
— Нет-нет, я просто тоже успела испачкаться.
Хорошенько отжав полотенце, я вернулась к столу и бережно прикоснулась к пятну чуть ниже ключицы, желая убрать следы, но Лара вдруг вздрогнула, тяжело вдохнув и явно просыпаясь. В панике я вскинула руки и, чуть нажав на виски горничной, зашептала чуть слышно:
— Ой, баю, баю
Нe ложися на краю…
Дей, не решаясь повернуться и будто бы окаменев всем телом, прикрыл глаза, гулко сглотнув, пока я мысленно взывала к той части силы, которую не пользовалась уже очень давно.
— Придет серенькой волчок
И укусит за бочек…
Лара скривила опухшие губы напоследок и вновь уложила голову на плечо напарника, уткнувшись ему в шею. Медленно выдохнув, Дей украдкой посмотрел на меня, тоже зашептав, хотя горничная уже явно не слышала его, усыпленная чарами.
— Это было какое-то заклинание?
— А?
— Какой-то незнакомый язык.
— Да, заклинание. Древнее.
— Буду считать, что это
