Боб, разумеется, оказался непослушным ребенком. В среду он съездил к дому Аллы – и своими глазами видел, как она шла под ручку с каким-то хлыщом.

Когда я про это услышал, то пытался вспомнить, куда мы с Аллой ходили в среду – и не сразу сообразил, что на ВДНХ, побродить вокруг фонтанов и поесть мороженое. То есть вот этот товарищ мог напасть на нас уже тогда – но почему-то не сделал этого. И от этого мне почему-то стало очень тошно.

Впрочем, почти сразу же всё разъяснилось. Боб позвонил сначала Родиону, узнал у его матери о судьбе друга, который сейчас сидел за решеткой, натурально охуел от услышанного и начал вызванивать оставшихся на свободе приятелей. Михаил с ним разговаривал сухо, а вот Лёха обаянию своего лидера противиться был не в силах. Они встретились, обговорили всё – и Боб узнал, что тут происходило последние пару месяцев. Про «хлыща» – то есть про меня – Лёха, правда, многого рассказать не мог, но пытался напугать Боба связями, которые этот хлыщ имеет в серьезных органах. Судьбу Ирки решило замечание Лёхи о том, что та баба наверняка знает больше. Боб поехал в нашу общагу – и во время разговора не сдержался. У него и так уже потекла крыша от всех событий и новостей, а тут эта девица решила, что тоже может посылать его на хуй.

Он уже начал продумывать план мести – с ночным визитом в квартиру на Новоалексеевской и прочими вещами, – когда я совершенно случайно попался ему на глаза в парке, который он выбрал для прогулок, потому что до него можно было относительно быстро добраться с «Сокола». Сидеть взаперти ему очень не нравилось. На память Боб никогда не жаловался, «хлыща» узнал сразу, но вот светиться перед свидетелями не собирался – и сбежал при первых признаках возможного разоблачения.

Ну а потом он снова начал собирать свою гвардию на дело, но промахнулся. На этот раз Михаил его просто послал, а Лёха... Лёха прибежал ко мне и сдал своего кумира с потрохами.

***

Меня эти откровения не слишком озаботили. Единственная польза, которую я из них смог извлечь – это тот факт, что никаким безумцем Боб не был. Это был очень хладнокровный товарищ, способный на убийство; будь он медведем из тайги, было бы понятно, как с ним поступать – таких зверей, попробовавших человеческой крови, просто убивали. На людей эти правила пока что не распространялись, и поэтому Боб лежал в сарае всё ещё живой, но с кляпом, который я вернул на место, а мы с Валентином курили на крыльце дома.

– Тот человек... вы его знаете? – осторожно спросил я.

– Да.

– И что будете делать?

Он пожал плечом.

– Сейчас с Михал Сергеичем обмозгуем, а там видно будет.

Мне уже было видно, что названное имя его очень огорчило – и не мог понять причину этого.

– Валентин, я, наверное, снова покажусь вам излишне любопытным... но – кто этот человек? То, что он из кино, ещё не делает его опасным. Может, он тоже был лишь связным у кого-то? А того кого-то вы уже... того...

Валентин слабо улыбнулся.

– Да, Егор, ты излишне любопытен. Но я отвечу: нет, этот человек не был связным, ему это не по чину. Когда-то именно он, правда, под своим настоящим именем, его фамилия была другой, принимал на службу в Министерство государственной безопасности СССР недавнего выпускника юридического факультета Московского государственного университета. Меня. Тогда он возглавлял Второе главное управление МГБ.

Понятно, контрразведка. Ушлые ребята, им палец в рот не клади... хотя – кто ещё мог на меня выйти? Наверное, стоило уже перестать задавать вопросы и идти в дом, но что-то меня дернуло:

– А что будет... с ним? – я кивнул в сторону сарая.

Валентин внимательно посмотрел на меня.

– Он пропадет.

Я ожидал чего-то подобного