сидеть в своем любимом кресле и заниматься вышивкой шелком, пока отец читает вслух вечерние новости из популярных столичных газет. Эта тихая семейная идиллия всегда казалась девушке олицетворением стабильности, гарантией домашнего уюта и спокойствия.

Сама не зная почему и зачем, Лили тихо приблизилась к приоткрытым дверям, чтобы родители ее не увидели и рассмотрела, что там происходит. Все было, как обычно. Кайя Агнита была все еще хороша собой, хотя, конечно, ее роскошные рыжие локоны слегка посеребрило время, а морщинки уютно расположились на ее красивом лице, ничуть его не портя. Она вышивала и изредка поглядывала на своего мужа, кая Кристофа, за последние годы располневшего и пристрастившегося к трубке, отчего его седые усы словно припорошило песком с золотых пляжей Глиссенского моря.

Отец как раз закончил читать новости и завел разговор о другом. Лили прислушалась.

— Знаешь, дорогая, я уже несколько месяцев, думаю о нашей дочери, — неспеша попыхивая трубкой, делая длинные паузы между словами, обратился к супруге Кристоф. — Нашей девочке вот-вот исполнится уже двадцать один год. Я не ретроград и понимаю, что у нее есть свои академические интересы, она видит себя исследователем в библиографии. Это все прекрасно, но при этом пора бы уже и подумать о замужестве. Как ты считаешь, Агнита?

Лили замерла и боялась лишний раз сделать вздох, чтобы не выдать своего присутствия. Вот это новости, отец размышляет о ее замужестве! Он никогда не говорил с ней на подобную тему.

— Кристоф, милый, я тоже хотела бы видеть нашу дочку счастливой невестой. Но у нее же пока нет жениха. И ты размышляешь чисто по-человечески: это для людей девушка в двадцать один год — почти перестарок. Для дракониц это совсем не возраст, так, почти детство, — улыбнулась мама, ласково глядя на своего «сладкого пончика», как его в шутку иногда называла папу, отчего тот нарочито недовольно пыхтел, но розовел от удовольствия.

— Наша дочь не засидится в девках: красивая — это в тебя, умная — это… — Кристоф посмотрел в сторону Агниты, но увидев круто вздернутую бровь жены, продолжил, — … тоже в тебя. А насчет жениха я уже подсуетился, — торжествующе произнес кай Кристоф.

Лили стояла за портьерой, прикрывающей вход, и не понимала, какая новость ее оглушила больше: про потенциального жениха или про то, что мать назвала ее драконицей.

Агнита оживилась и отложила рукоделие. Муж ходил по гостиной взад-вперед, попыхивая вишневым табаком, который прислала в подарок родня из Лилльсольма. Лили была не в силах оторвать глаз от сизоватого дымка, идущего из трубки и боялась услышать, что отец скажет дальше.

— И кто же этот таинственный жених? — взволнованно спросила Агнита. «Да, да, кто он?!» — стучало в висках у Лили, которая с утра не собиралась замуж.

— Сын моего торгового партнера Перта Валлена из Феррстада, — насладившись театральной паузой, наконец, изрек Кристоф. — Его сыну Йорану тридцать пять лет. Да, постарше нашей Лили прилично, но это не беда: мужчина и должен быть постарше, чтобы обеспечивать и защищать семью. Я вот тоже старше тебя на десять лет. А Йоран — уже опытный купец, дела у него идут хорошо, да и нам не помешает завести новые торговые связи в Феррстаде. К тому же он совсем не урод, можно сказать, красавец.

— Что же, он до сих пор еще не был женат? — тихо спросила супруга, не зная, как относиться к услышанному.

— Ну, как же, был, конечно. Он уже лет пять как вдовец, жена у него умерла вторыми родами. Остался у него сынишка, сколько ему лет, не помню. Да я пригласил его приехать к нам в гости, сама все увидишь и узнаешь!

Послышались шаги отца, который собрался выйти из гостиной по какой-то надобности. Лили отшатнулась от двери и бросилась бежать по лестнице, стараясь не шуметь. Она вбежала в свою комнату и в изнеможении присела на пуфик около туалетного столика. В голове крутилось сразу множество мыслей. Манускрипт, Райнар, драконы, жених… Какофония в голове не давала ей сосредоточиться на главном. Она посмотрела на себя в зеркало, словно ища поддержки у своего отражения. Но на нее беспомощно глядела рыжеволосая девушка, которая не знала ответов, как и она сама.

«Прежде всего я точно знаю одно — я не хочу замуж! — пробилась первая мысль в голове ошарашенной девушки. — Уж точно не за купца, да еще старше на целых пятнадцать лет! У отца свои корыстные интересы, но я не собираюсь становиться купчихой, чтобы всю жизнь слушать разговоры про то, как подорожали цены на лен и зерно из-за дождей. Я не создана для такой жизни. Уж лучше просижу всю жизнь в библиотеке!»

Ей очень хотелось добавить «…или выйду замуж за Райнара!». Но она вспомнила, что он брат конунга и не по чину ей, простолюдинке, вот и не закончила свою мысль. Хотя, конечно, фамильное колье Бриггенов отлично смотрелось бы на белокожей рыжеволосой красавице. Оглушенная новостями, она скоро провалилась в беспокойный сон.

Глава 11. Ночное приключение

В этот вечер еще одна девушка долго сидела перед зеркалом, готовясь ко сну. Она долго расчесывала свои густые белокурые, как у отца, волосы, костяным гребешком с изумрудами и рассматривала свое лицо при свечах. Их пламя бросало оранжевые блики на лицо девушки, скрывая ее легкий румянец, вспыхнувший от воспоминаний о том, каким взглядом ее рассматривал Эрик. Она чувствовала каждым сантиметром кожи, что стоит перед ним, словно обнаженная. Природная чувственность постоянно боролась с попыткой выглядеть высокомерной, и это удавалось ей на славу, хотя и с большим трудом.

«Вот и Лили сначала думала, что я кичливая аристократка, пока мы с ней не разговорились после общения с Бриггенами в библиотеке,» — вспомнив о Лили, Айвена невольно улыбнулась: хотела бы она иметь такую подругу, милую, простую, с которой можно делиться сердечными переживаниями. Пока до этого не дошло, но Айвена почувствовала облегчение, когда Лили поделилась с ней своими тревогами насчет предстоящего испытания. Ведь Айвена чувствовала то же самое, а когда кто-то, как и ты сомневается и переживает, то понимаешь, что это нормально, и нет повода считать себя трусихой.

Айвена с наслаждением скинула атласное платье и, накинув на себя полупрозрачный пеньюар, подошла к зеркалу, чтобы рассмотреть себя, как следует. Это был ее ежевечерний ритуал. Она придирчиво окидывала взглядом свою идеальную фигуру, поворачиваясь то одним боком, то другим, рассматривала свои длинные ноги и осталась довольна увиденным. Затем, откинув длинные золотистые локоны за спину, принялась изучать в зеркале