вставил какую-то кассету в видеомагнитофон и нажал клавишу «Play». В тот же миг висящий на противоположной стене кристаллический экран, чуть вогнутый для создания стереоэффекта, вспыхнул, и Президент вдруг увидел крупно, во весь экран лицо Николая Батурина, идущего прямо на камеру. Неделю назад этого человека узнал весь мир, все телестанции старались выкроить, выкадровать и увеличить крохотное изображение мужчины в сером костюме, который в числе таких же неброских фигур шел к авансцене Кремлевского зала с поднятой в левой руке белой запиской. Но даже в момент выстрела ни один оператор не успел перебросить на Батурина телевик своей камеры — так неожиданно прозвучал этот выстрел в рутине работы Коммунистического съезда в Москве. И у всех телекомпаний было на экранах одно и то же — абрис серой фигуры Батурина с нечетким лицом — ДО покушения, и — свалка возле авансцены, разбитое гэбэшниками лицо Батурина — ПОСЛЕ выстрела.

Но теперь убийца шел прямо на зрителя, и лицо его было — во весь экран, и, как в лучших голливудских фильмах, вы могли прочесть в этих голубых глазах изумительную собранность, решительность, твердость. Вот он подходит к авансцене, левой рукой протягивает свою записку к вазе, разжимает пальцы и — в этот же миг его правая, с пистолетом рука возникает на уровне его лица, объединяется с левой, зрачки голубых глаз чуть скосились вправо, но тут же и вернулись на место, остановились прямо на вас и — грянул выстрел!

Президент даже чуть отшатнулся — таков был эффект.

— Потрясающе! Где вы это взяли? — сказал он, забыв на секунду о тревожном смысле внеочередного визита директора CIA.

— Это ерунда, — небрежно сказал адмирал, довольный произведенным эффектом. — Конечно, за один кадр любая телестанция заплатила бы миллион. Но я руковожу «нон-профит» организацией. Смотрите дальше, сэр. Теперь вы увидите лицо каждого, я повторяю — КАЖДОГО делегата этого съезда ДО, ВО ВРЕМЯ и ПОСЛЕ выстрела. Начнем с первого ряда…

Через минуту Президент понял, что принес ему адмирал Джон Риктон. Он принес ему живые, в движении и почти во плоти, портреты почти трех тысяч делегатов съезда Коммунистической партии Советского союза. Крупным планом, на идеальном японском экране «High Deffinition». И каждое лицо было сначала пустым, скучным и усталым, каким бывают лица в зале во время чрезмерно затянувшегося заседания. А затем, когда Батурин выбрасывал вперед руку с пистолетом, — лица делегатов взрывчато менялись. Они подавались вперед с глазами, расширенными от изумления и… ТОРЖЕСТВА. Такая вспышка торжества бывает в глазах дикого зверя при виде упавшей добычи. Да, не испуг, не страх, не гнев, а именно ТОРЖЕСТВО было в лицах делегатов съезда! И далее, после выстрела, когда Горбачев боком упал на Кольцова, упал без вскрика и тяжело, как падает убитый, — в их глазах были РАДОСТЬ и ОГЛЯДКА, ОЖИДАНИЕ… Пусть весь перепад этих простых эмоций продолжался не долее секунды или даже меньше, а затем люди брали себя в руки и диктовали свои лицам подобающее этому моменту выражение, — поразительно, до чего просто и ясно можно читать на человеческом лице, если застать его врасплох и многократно увеличить на киноэкране! Киноэкран выдает нюансы наших чувств и очень часто — даже мысли. Не было никаких сомнений в идентичности поведения первого десятка делегатов… второго… третьего… СКУКА — ИЗУМЛЕНИЕ — ТОРЖЕСТВО — ОГЛЯДКА и — ВЫЖИДАНИЕ, прикрытое фальшивым негодованием. Под многими лицами были впечатаны их фамилии и должности: «ИГНАТ ЦЫБУЛЯ, первый секретарь Полтавского обкома», «АЛЕКСЕЙ ЗОТОВ, первый секретарь Московского горкома»…

На тридцатом, наверно, телепортрете Президент остановил пленку. Он уже все понял.

— Итак? — сказал он адмиралу.

— Вы не хотите смотреть дальше? — произнес Риктон огорченно, уж очень ему нравился результат его работы.

— Я хочу знать ваши подсчеты, — сказал Президент. — Сколько делегатов Съезда хотели, чтобы Горбачев был убит?

Адмирал насупился. Опять Президент демонстрирует свой бесстрастно-компьютерный подход к делу. А вся эмоциональная оценка работы ребят из Агентства свелась лишь к тому, что Президент отпрянул от выстрела Батурина, как подросток в кинотеатре.

— Из 28 сотен делегатов — 2258, — сухо ответил адмирал.

— Сколько-о?! — Президент подался вперед от изумления.

Ага, проняло! — удовлетворенно подумал адмирал. Но вслух повторил без всякой окраски:

— 2258. То есть — восемьдесят и шесть десятых процентов.

— И вы знаете их пофамильно?

— На сегодня мы знаем пофамильно 72 процента делегатов, выразивших радость в момент покушения на Горбачева, — подчеркнуто протокольно сформулировал Риктон. — Остальные, я полагаю, будут идентифицированы в течение недели.

Но Президент не обращал внимания на его тон.

— Сколько соучастников покушения было в зале?

— Судя по выражению лиц — ни одного.

— А на сцене, в Президиуме?

— Сэр, я склонен думать, что Батурин действовал в одиночку. Это подтверждает и сегодняшняя публикация в «Правде» его речи в Трибунале. Просто он выразил их желание… — Риктон кивнул на экран.

— Вы думаете, Горбачев знает о такой тотальной оппозиции?

— Если бы он знал, что их уже 80 процентов, он не дал бы им собраться всем вместе. Но теперь, после покушения, я думаю, он поверил Батурину и с перепугу затеял эту дискуссию. Вы слыхали о ней, конечно? «Убивать или не убивать Горбачева за его реформы»…

— Та-ак… — протянул задумчиво Президент. — Что же мы будем делать с этой пленкой?

Адмирал молчал. Он сделал свое дело, он дал Президенту документ неоценимой важности. Но он не услышал даже единого слова — ладно, не благодарности, но хотя бы оценки его работы! Интересно, сколько раз в истории США Директор CIA не только ставил в известность Президента о том, что в России предстоит правительственный переворот, но и показал ему лица всех участников этого переворота?! А еще через две-три недели, на основании заключения специалистов по физиогномике, он, возможно, сможет назвать и вероятных лидеров этого переворота…

— Сколько военных в оппозиции? — спросил Президент.

— Не все представители армии были на этом съезде в форме, сэр. И тоже самое — КГБ. Но с армией, в общем, давно известно. После ухода их Афганистана и сокращений на вооружение, кадровые офицеры только ждут случая… Да это и в речи Батурина прозвучало.

— Та-ак… Ваши выводы?

— Мои выводы простые, — пожал плечами адмирал. — Исторически Горбачев проиграл: перестройка русской экономики провалилась. Теперь весь вопрос в том, кто на кого сумеет свалить вину — Горбачев на партийных бюрократов, или партократия на Горбачева. Сейчас у Горбачева хороший шанс: простой народ всегда на стороне раненых. «Кровь, пролитая за людей» — это публика любит. Но дискуссия, которую он затеял в прессе, — это только отсрочка переворота. Она заставит